Чем хороша книга «Гибель империи», так это тем, что многим людям она открывает глаза на то, что ситуация была УЖАСНАЯ. Просто отчаянная. И, кроме него [Гайдара], не нашлось никого, кто сказал бы: «Я займусь этой трудной, неблагодарной, противной работой, и я знаю, что ничего хорошего не получится, что все возложат вину на меня». И это огромное персональное мужество… С одной стороны, [ «Гибель империи»] – это приговор: анализ, проделанный автором, свидетельствует о том, что политика нынешнего российского правительства ведет страну по пути позднего СССР. С другой стороны, это своего рода катехизис для дискуссий с нашими и старшими, и младшими согражданами, мечтающими о возвращении великого Советского Союза с его государственной собственностью на средства производства и централизованной политической системой. К сожалению, таких манифестов пока очень мало, но тем ценнее каждый из них.
Сергей Гуриев, ректор РШЭ
Нужно сравнивать начало 1990-х не с belle epoque , которая настала после 1998 года. Путин и его соратники считаются спасителями отечества, потому что россияне живут однозначно лучше, чем в 1990-е годы. Но даже при огромном росте цен на нефть такого роста просто не было бы без реформ Гайдара. Многие объясняют экономический рост 2000-х дороговизной нефти, но это неправильно. Огромная доля экономического роста обусловлена тем, что заложил Гайдар. Тем, что у нас есть финансовый рынок, есть, может быть, не вполне независимый, но Центральный банк. Когда сто лет спустя будут оглядываться на эти события, как мы смотрим сейчас на Гражданскую войну, на Французскую революцию, в умах останутся Горбачев, Ельцин и Гайдар, больше никого не останется. Потому что это были преобразователи, которые изменили мир. Очень много было трансформаций в Восточной Европе, в Латинской Америке, но реформаторов такого уровня, которые полностью изменили огромную страну, в мировой истории за тысячи лет очень мало.
Олег Цывинский, профессор Йельского университета
Ну и еще особенность, которую никак нельзя обойти, – это талант, дающий в том числе более глубокое видение многих проблем. Никому, к примеру, не пришло в голову увязать и проследить связь, которую он (Е. Гайдар) раскрывает в “Гибели империи”: между крахом страны под влиянием обрушения мировых цен на нефть и политикой коллективизации, которая проводилась шестьдесят лет назад. А он четко эту связь прослеживает и обосновывает, показывая, сколь принципиальную роль могут играть принимаемые сегодня решения для стратегической перспективы, в том числе с роковыми разрушительными последствиями.
Виктор Стародубровский, доктор экономических наук
Для меня нет вопроса, что эти книги (“Долгое время”, “Гибель империи”) написаны гением.
Евгения Альбац, профессор ГУ – ВШЭ
Гайдар – человек, который вошел в историю. Человек, изменивший экономику России в большей мере и на более долгий срок, чем Витте или Столыпин… Вместе с Горбачевым и Ельциным Егор Гайдар навсегда останется фигурой, открывающей историю новой России и российской демократии. С каждым годом мы будем все более справедливо оценивать свою историю.
Ярослав Кузьминов, ректор ГУ – ВШЭ
Введение
Нет у нас сил на Империю! – и не надо, и свались она с наших плеч: она размозжает нас, и высасывает, и ускоряет нашу гибель.
А. Солженицын “Как нам обустроить Россию”
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И.Бродский
Постимперская ностальгия, которой ныне пронизано российское сознание, не у нас впервые замечена. Такое уже случалось в истории, и не раз. Советский Союз – не первая распавшаяся в XX в. империя, а последняя. Из числа государственных образований, которые в начале XX в. называли себя империями, к концу столетия не осталось ни одного. Наша страна по ряду ключевых характеристик была не похожа на традиционные колониальные империи с заморскими территориями. Спор о том, была ли она империей, продлится долго. Будут появляться работы, доказывающие специфичность России как империи, демонстрирующие, что русский народ и при царях, и при коммунистическом режиме экономически был донором по отношению к другим народам, населяющим наше государство. Будут приводиться примеры российских деятелей нерусского происхождения – начиная с князя Багратиона и кончая Иосифом Джугашвили. Возможно, именно эта специфичность и помогла Российской империи сохраниться дольше, чем другим, распавшимся на десятилетия раньше.
Однако элита царского периода рассматривала свою страну как империю. Так ее и называла. Руководители Советской империи так не говорили, но расширили ее далеко за официальные пределы государства под названием СССР . Сегодняшние сторонники восстановления империи обращаются к наследию, идущему от царской России через период советской истории к сегодняшнему времени.
Примеров апелляции к постимперской ностальгии в современной России не счесть. Приведем лишь некоторые из них. Приближенный к Кремлю политтехнолог С. Белковский: “В 2004–2008 гг. должны быть заложены основы российской нации. У нашей нации есть единая судьба – имперская” . Писатель А. Проханов: “Вот почему великие империи прошлого выше великих республик. Они несли в себе замысел объединенного человечества, способного услышать и воплотить замысел Бога. Вот почему сегодняшняя либеральная, омерзительная Россия хуже, ублюдочней великого Советского Союза, который был империей и был безрассудно нами потерян” . Геополитик А. Дугин: “Советское государство воспринималось народом как строительство “Новой Империи”, “царства Света”, “обители духа”, а не как создание наиболее рационального устройства администрирования и управления количественными единицами” . Представления о крахе Советского Союза как о крушении последней мировой империи в XX в., широко распространены в литературе, посвященной этому периоду . Президент России В. Путин в Послании Федеральному Собранию (2005 г.) назвал крушение Советского Союза крупнейшей геополитической катастрофой века .
Эпоха империй ушла в прошлое, но их изучение сейчас в моде. Так бывало в истории. Это связано с остротой межэтнических конфликтов, их распространением в пост-имперские периоды . Литература, посвященная гибели империй, безбрежна. Можно вспомнить книгу Ш. Монтескье “Размышления о причинах величия и падения римлян” или шеститомник Э. Гиббона, посвященный закату и падению Римской империи, и понять: сюжеты, связанные с крахом империй, постимперским синдромом, не новы. Великая книга, в которой видны следы постимперской ностальгии, появилась в Испании в начале XVII в. Это “Дон Кихот” Сервантеса.
То, что до тебя той же болезнью страдали многие, – слабое утешение. Это было с другими и давно. То, что происходит с нами, – реалии сегодняшнего дня.
Когда Петр I принял титул Императора Всероссийского, он лишь декларировал, что Россия является великой европейской державой. Величие и империя в это время были синонимами. Если учесть, насколько часто употребляется сегодня слово “империя” в политических спорах, трудно понять, почему его общепринятого определения, соответствующего современному контексту, нет. Словарь Даля определяет империю как государство, властелин которого носит титул императора, высшего по сану неограниченного правителя . По словарю Ожегова, империя – монархическое государство во главе с императором . Академический словарь русского языка дает два определения империи: монархическое государство во главе с императором или крупная империалистическая колониальная держава . Нетрудно заметить, что все эти определения имеют мало общего со смыслом, который придается слову “империя” в современной России. Содержание термина в истории трансформировалось, стало пластичным. Позволю себе дать собственное определение этого понятия, близкое к сегодняшнему контексту. В данной работе под термином “империя” понимается мощное полиэтническое государственное образование, в котором властные полномочия сосредоточены в метрополии, а демократические институты (если они существуют) – либо, по меньшей мере, избирательное право – не распространяются на всю подконтрольную ей территорию.
16 декабря в Москве скончался знаменитый экономист, политический и общественный деятель Егор Гайдар
. Смерть наступила из-за оторвавшегося тромба. Если так, то она настигла его неожиданно. Что ж, так бывает с людьми, живущими в атмосфере смерти. Данная статья была написана Олегом Давыдовым для «Независимой газеты» (и опубликована в ней под названием «Генотип Гайдара»
) очень давно, вскоре после политической смерти Егора Гайдара. Тогда она была опубликована с большими сокращениями
(газета, как известно, не резиновая). Сейчас публикуется целиком
, поскольку не только не потеряла свой актуальности, но и очень подходит для поминок по разрушителю и самоубийце, не ведавшему что творит.
Admin
Оглядываясь на прошедшие события, иногда очень трудно понять, что заставило тебя предпринять те или иные шаги. Вот и Борис Ельцин в своих «Записках президента», пытаясь найти истинную причину того, почему он сделал прорабом реформ именно Егора Тимуровича Гайдара, все никак не может найти окончательного ответа и заключает так: «…И все-таки внятно объяснить свой выбор все равно непросто. Самое главное – и теперь я в нем не раскаиваюсь. И еще знаете, что любопытно – на меня не могла не подействовать магия имени. Аркадий Гайдар – с этим именем выросли целые поколения советских детей. И я в том числе. И мои дочери. Егор Гайдар – внук писателя. И я поверил еще и в природный наследственный талант Егора Тимуровича».
К теме «Ельцин – Гайдар» мы еще вернемся. А что касается «магии имени», она и правда в те времена действовала на многих. Например, когда Е.Т. осенью 91-го был назначен вице-премьером правительства и пришел представляться депутатам Верхсовета, первый вопрос, который они ему задали, звучал так: «Ну, дедушку-то вашего все знают. А вы что делать собираетесь?» Ах эта пагубная самонадеянность депутатского корпуса, зачарованного пассами советской пропаганды, десятилетиями наполнявшей магической силой непонятное слово «Гайдар»! Разумеется, народные избранники, как и Ельцин, знали это слово, многие даже читали книжки, подписанные этим псевдонимом. Но это вовсе не значит, что они знали дедушку. А иначе, может быть, не задавали бы вопроса: что внук собирается делать? Потому что знающим дедушку ответ был известен.
В настоящей статье мы постараемся разобраться в том, что такое гайдаровский «природный наследственный талант». А для того, чтобы в этом разобраться, придется сначала заняться дедушкой.
Каратель и писатель
Официальная биография Аркадия Петровича Голикова (Гайдара) достаточно хорошо известна: в 1918 году, в неполных 14 лет, он пошел в Красную армию. В 17 лет он уже был «командиром 58-го отдельного полка по борьбе с бандитизмом, – это на антоновщине», – как сказано в его “Автобиографии”. “Вышел я из армии в декабре 1924 года, потому что заболел». Потом сразу стал писать и писал до конца жизни. Погиб в 1941 году в партизанском отряде.
Образцовое житие. А вот в жизни Аркадия Гайдара есть довольно темные страницы. Е.Т. в книжке «Дни поражений и побед» сообщает, ссылаясь на своего отца, что дед Гайдар «всегда отказывался рассказывать что-либо о гражданской войне». Судя по дневникам, детского писателя мучило нечто, что он обозначал словами «тревога», «совесть», «вина», «болезнь». В этих дневниках можно прочесть: «Снятся мне убитые мною в юности на войне люди». Кое-какой свет на эти мучения был пролит еще в перестроечные годы. Тогда в «Огоньке» и «Литературной газете» появились свидетельства, которые отчасти прояснили ту таинственную «болезнь», из-за которой Аркадий Голиков был отчислен из армии.
Например, Солоухин в «Огоньке» уверял, что в Хакасии, куда Голиков в свое время был брошен на борьбу с повстанцами Соловьева, Гайдара называли палачом даже еще в 80-е годы, и сообщал, что его друг хакас Михаил Кильчаков рассказал ему о том, как Гайдар посадил в баню 16 заложников и поставил им условие, что если они к утру не скажут ему, где скрываются бандиты – расстрел. А те просто не знали. И вот утром юный Аркадий Петрович стал выпускать их из бани по одному и лично стрелял каждому в затылок. Это немного напоминает зверства чеченцев, которые сейчас иногда показывают по телевизору.
Известен также случай, когда, несмотря на приказ доставить пленных в штаб для допроса, Аркадий Петрович расстрелял их – потому что не хотел давать людей для конвоя. Вот за невыполнение этого приказа его и наказали, завели на него уголовное дело.
Но суд так и не состоялся, хотя следствию было очевидно, что Голиков совершил, «пользуясь своим служебным положением, целый ряд преступлений» (по заключению командира частей особого назначения губернии). Голиков был просто комиссован из армии с диагнозом «травматический невроз». Тогда считалось, что болезнь эта возникает в частности из-за ушибов головы и позвоночника. Ушиб был получен Аркадием в 19-м году, когда разорвавшийся рядом снаряд сбросил мальчика с лошади. Считается, что симптоматика травматического невроза (повышенная возбудимость, нарушения сна, снижение интеллектуальных способностей, склонность к жестокости) проявляется примерно через десять лет после травмы. У Гайдара это проявилось через три года. Борис Камов, автор статьи в «Литературной газете» (№ 5. 1990), из которой можно почерпнуть некоторую информацию о деле Голикова и симптомах болезни Гайдара, называет причиной ускорения болезни «физические и нравственные перегрузки в период созревания организма». Может и так, но только дело этим не ограничивается.
«Болезнь характера»
Еще до назначения в Ачинско-Минусинский район Аркадий Голиков приобрел богатый опыт борьбы с восставшими крестьянами Тамбовской губернии. Так что в Хакасии быстро разобрался в ситуации: большая часть местного населения поддерживает боевиков Соловьева, значит прямое подавление восстания бесперспективно, нужны какие-то нетривиальные методы борьбы. Голиков стал вербовать агентуру – главным образом перевербовывать захваченных лазутчиков Соловьева. Расплачивался дефицитной мануфактурой. Разумно.
А вот что пикантно: юный командир производил не только эти абсолютно рациональные процедуры, но еще сопровождал их следующими странными действиями: писал на куске полотна мандат: такой-то «состоит у меня разведчиком. Начальник боерайона ЧОН 2 Голиков». Далее – цитирую Камова: – «делал надрез на своей руке, обмакивал в кровь печать и прикладывал ее к тряпке». Этот ритуал как правило приводил завербованных в шоковое состояние, и, выйдя на свободу, они немедленно бежали спасаться – либо в тайгу к Соловьеву, либо в город к начальству Голикова.
Впоследствии, когда Голиков уже стал Гайдаром, он продолжал экспериментировать с кровью. Борис Закс, близко знавший Гайдара, сообщает в своих «Заметках очевидца»: «Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим. Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется… Все полы в квартире были залиты свернувшейся крупными сгустками кровью… При этом не похоже было, что он стремится покончить с собой. Он не пытался нанести себе смертельную рану. Просто устраивал своего рода «шахсей-вахсей». Позже, уже в Москве, мне случалось видеть его в одних трусах. Вся грудь и руки ниже плеч были сплошь – один к одному – покрыты огромными шрамами. Ясно было, он резался не один раз…». Это сочеталось с тяжелыми запоями. Возможно, Аркадий Петрович водкой пытался лечиться от одолевавшей его внутренней тревоги. Но водка не помогала.
За несколько месяцев до смерти он оставил в своем дневнике следующий анамнез: «Сижу – думаю. Раньше я был уверен, что все пустяки. Но, очевидно, я на самом деле болен. Иначе, откуда эта легкая ранимость и часто безотчетная тревога? И это, очевидно, болезнь характера. Никак не могу определить, в чем дело? И откуда у меня ощущение большой вины. Иногда оно уходит, становится спокойно, радостно, иногда незаметно подползает. И тогда горит у меня сердце и не смотрят людям в лицо глаза прямо».
Конечно, предвоенная жизнь давала основания для тревоги. Е.Т. сообщает со слов отца: «Для деда тяжелейшей трагедией был арест ведущих военачальников гражданской войны, у которых он служил: Тухачевского, Блюхера. Он не мог поверить в их измену и одновременно в то, что обвинение ложно». Ну это еще не повод для того, чтобы ждать войны как выхода. А писатель ждал. «Война для деда в каком-то смысле была выходом. Она устраняла психологическую внутреннюю раздвоенность, вновь четко и определенно разделяла мир на своих и смертельных врагов, требовала ясных решений, личного мужества, готовности умереть за дело, в которое веришь, не мучаясь сомнениями, а правое ли это дело».
Ох уж эта гайдаровская «готовность умереть» (и между прочим – убить). Как только началась война, Аркадий Петрович попросился на фронт. Когда в октябре 41-го партизаны, с которыми был Гайдар, напоролись на немцев, человек, которому старались подражать миллионы советских детей, вскочил во весь рост перед немецкими пулеметами и крикнул своим товарищам: «Вперед! За мной!». Но те почему-то не захотели идти за ним в могилу – тихонько отползли и потом рассказали товарищам об этой бессмысленной смерти, похожей на самоубийство.
Товарищ – маузер
У нас принято все сводить на мораль: человек упал с лошади, у него из-за этого развился травматический невроз, из-за которого он расстрелял много людей, но потом из-за этого очень мучился, пил, резал себе тело; наконец, не выдержав мук, покончил с собой, и этот процесс называют «искуплением» (именно это слово стоит в заглавии статьи Камова в «Литературной газете»). “Искупление” — достойное увенчание жития раскаявшегося грешника, который, конечно же, изначально был чист как стеклышко.
Люди, которым претит ходульная агиография, и которые ближе знают художества нашего праведника, пытаются свести все на идеологию. Вот Егор Гайдар пишет: «Надо понимать, что такое гражданская война, какая страшная судьба, какая огромная тяжесть за всем этим стоит, сколько убитых тобой или по твоему приказу, – пусть даже во имя дела, которое тебе кажется правым, – твоих соотечественников». Хорошо, но ведь эти возвышенные оправдания только замутняют существо дела, скрывают тот факт, что в психике писателя было нечто, что заставляло его совершать бессмысленно жестокие действия по отношению к окружающим. А когда это было невозможно, то – по отношению к себе.
Если отбросить мораль и идеологию, вышеупомянутые странности поведения Аркадия Гайдара хорошо укладываются в то, что Эрих Фромм описывает как «некрофильский характер». В книге «Анатомия деструктивности» он следующим образом определяет некрофилию (в характерологическом смысле этого слова): это «страстное влечение ко всему мертвому, разлагающемуся, гниющему, нездоровому. Это страсть делать живое неживым, разрушать во имя одного лишь разрушения. Это повышенный интерес ко всему чисто механическому. Это стремление расчленять живые структуры».
Что и говорить, мы слишком мало знаем об интимной жизни Аркадия Гайдара, но ведь есть его книги, а тексты всякого писателя – те же сны, прекрасный материал для психоанализа. Например, знаменитая «Школа». По ней, правда, нельзя изучать биографию Голикова (хоть книга и считается автобиографической, и там даже главный герой носит фамилию Гориков, но — слишком много расхождений с реальными фактами). А вот духовную, так сказать, биографию Гайдара изучить по ней очень даже можно.
И что же обнаруживаем в гайдаровской «Школе»? Детство, проведенное – почему-то уж автору так захотелось! – на кладбище (друг Горикова – сын кладбищенского сторожа), и присланный отцом с фронта маузер. Симптоматичный подарок тринадцатилетнему сыну! Дезертировавшего отца вскоре арестовали на том же кладбище. Последние его слова, обращенные к сыну: «Время, брат, идет… веселое!» После этого отца быстро расстреляли (в реальности было не так), а подарок остался. Этот отцовский дар юный герой все любовно поглаживает… Символ определенно эротический. Но пистолет это как бы детородный орган наоборот. Орудие смерти. И действительно, отцовский маузер оказывается тем крючком, который втягивает ребенка в область смерти, гражданской войны. Бегство из школы, из родного города, как бы случайное первое убийство – все это происходит из-за завещанного отцом маузера. Далее, с приходом в Красную армию, сплошняком одна смерть. Ясное и отчетливое описание становления унаследованного по отцовской линии некрофильского характера. Травмы и перегрузки, конечно, могли этому способствовать.
Продолжение
комментариев 11 на “Поминки по Гайдару. И корни его радикальной реформы”
Весьма своевременная публикация! Сейчас, когда добрая сотня миллионов жертв советской идеологии, свято верующих в свое «счастливое прошлое», ликуют и улюлюкают и готовы устроить пляску на гробе Егора Гайдара, редакция подливает масла в огонь! То, что у автора присутствует болезненная страсть к психологической «расчлененке» известных людей (для него заведомо мертвых — политически или физически), не вызывает ни малейшего сомнения. Он на этом себе имя сделал. Но тот факт, что ваш журнал, теперь уже не уважаемый, решил поднять себе рейтинг на некрофильской публикации, заставляет отказаться от его дальнейшего чтения. Я более не желаю быть вашим читателем.
Буду ждать перемен в редакционном составе и в политике журнала.
Дмитрий, ждите. И заглядывайте сюда почаще, чтобы узнать не сменился ли еще редакционный состав
с уходом Дмитрия журнал многое потерял…
кстати, замечательная статья, помню, с большим интересом ее читал несколько лет назад — как, впрочем, и все у автора
Коллеги! вы меня не удивили. Гражданская война……!
моя бабушка всегда говорила»… все пустяки по сравнеинию с гражданской войной»»» или «…ну что ты плачешь не гражданская война же…!
Все пострадали и белые недаром они белые и красные
в моей семье были и те и другие прадед был золотопромышленник а его сын «революционэр»
ЭТО ТРАГЕДИЯ РОССИИ Запутать людей так просто
Грустно!! в каждой семье были и белые и красные
в моей семье это было тоже
дед был золотопромышленник а его сын революционер
Ясно что много было сделано «ВРАГАМИ РОССИИ» так точнее
уже сто лет мы находимся в окупации у чужих
и нет нам спасения
У Аркадия Гайдара не было внука(по крови),которого называли Егор Тимурович Гайдар.
Ибо Аркадий Гайдар(Голиков)женился на бабушке Егора (Рахиль Лазаревна Соломянская),когда у неё уже был сын Тимур.И прожили они вместе совсем немного времени.Но потом Тимур взял фамилию своего отчима,которая была,кстати, его литературным псевдонимом.
Вот так и стал отец Егора Тимуром Гайдаром,и как бы кровным близким родственником известного писателя.
Таким образом, умер не Егор Гайдар,а Егор Соломянский(по матери, ибо о фамилии отца история умалчивает…)
… Эх, знал бы Аркадий Голиков — чем закончится его недолгий роман с Рахилью Лазаревной Соломянской…
Сергей Николаевиx, да не волнуйтесь вы так! Умер не Гайдар и не Соломянский. Умер крупный макроэкономист. И унес с собой в могилу тайну своей экономики. В этом суть.
Николаевич, «х» случайно из другого регистра попало (они на одной клавише).
Нет, не унёс он с собой свою страшную тайну, а передал её перед смертью Чубайсу, после чего и скончался скоропостижно. А Чубайс ещё до официального вскрытия объявил, что от тромба (кличка ливидатора?).
сказочник-летописец – Додик Гимпелевич Русская народная сказка… «О мальчише-Плохише»
…В некотором царстве-государстве объявился соловей-разбойник. Как все «фартовые», он тоже имел клички — Мишка Квакин, меченный, Горби и др. И начал выдавать он такие трели, да рулады про демократию, гласность, перестройку с человеческим лицом, …новое мышление, что усыпил своим сладкоголосым щебетанием, всю …«Рассею матушку». И, как от самогона сивушного заснули мёртвым сном все богатыри земли русской. Но только один чудо-богатырь, Лев Рахлин, по прозвищу Илья Муромец, не побоялся чудищ-поганых. Они пытались купить его звездой «Героя», но он послал их …подальше, за это супостаты и задушили его ночью, …сонного. Горе и беда побрели по Руси, от колыбели земли русской, — града Киева до Великого Новгорода. Повсюду слышался стон, да плач …сирот малых. Стал тут народ роптать, и на чём свет стоит проклинать царское Политбюро. А члены у того Политбюро были совсем уже немощные, им бы кашки манной, микстурку снотворную принять, сказочку на ночь послушать, да баиньки в кроватку с грелочкой. И на кой «хелуин», сдался им Мишкин трёп про это ускорение. Их и так неплохо кормили, ну а детки уже тогда обучались в Сарбонах, да Кембриджах заморских. Но бояре, что были рангом пониже и подъедались приказчиками в разных ВНИИ, редакциях газет и журналов, подняли крик. И они тоже хотели сладко пить, да вкусно есть, …то есть на золоте едать, да камзолы, чтобы расшитые серебром, и городовой, чтоб им честь отдавал. А как сковырнуть тех окаянных бояр? Правильно, надо устроить настоящий голодомор, и тогда смерды сами потребуют прогнать царских опричников. Исчезло с прилавков всё, даже пресловутая колбаса, по 2руб.20 коп. Стали бояре вредить, да выбрасывать эту колбаску в лес, ну чтобы вызвать бунт и недовольство плебеев. Всё бы ничего, вот только народец достался нашим буржуинам, тупой и не толерантный. Ну, а забугорные бояре уже давно и с завистью поглядывали на землю и богатства расиянские. Они то, знали, что силой Русь им никак не одолеть, пытались уже, да не один раз. И надумали они тогда хитростью, да коварством погубить её изнутри. И сказали они тем боярам, что в розовых штанишках, а если вы такие умные, то почему такие бедные? А ещё мечтаете в ВТО* вступить, да чтоб вас, как Дуньку в Европу пустили. Вон же, лежит на дороге, в пыли ничей государственный пирог, возьмите его да по-тихому поделите, пока эти сирые и убогие дрыхнут, под фальшиво-елейное сопрано Мишки-муд…звона, да пьяное мычание царя Бориски-христопродавца. А когда они проснутся после зелья похмельного, всё их имущество будет уже вашим. Ну, а пересмотра итогов приватизации, как вы слышали, — и не предвидится! И так уж слишком много лишних ртов развелось на Руси, корми их ещё, дармоедов. Ну, а если «этот народишка» (слава богу) вымрет, тоже ничего страшного не случится, …ну не вписались они в базарно-рыночные отношения. Так и порешили — наши, да заморские буржуины. Но явился на Русь провидец и совесть нации писатель Аркадий Гайдай, который будет почище, твоего Эдварда Кейси вместе с Вангой. Но, как вам известно, нет пророка в своем Отечестве. Тот божий дар ясновидца появился у Аркадия Гайдая после тяжёлого ранения в голову, полученного им от буржуинов, в боях за Советскую власть. А какие толковые и полезные книжки писал дедушка Гайдай для деток, будущих защитников Отечества? А одну повесть он даже посвятил своему сынульке и назвал её «Теймураз и его команда». И вот, удумал как-то дедуля Гайдай ввести себя в состояние гипнотического транса, ну чтобы заглянуть в будущее «этой их страны», да полюбоваться на кровинку свою родимую, милого внучонка, …Егорушку. И ужаснулся дедушка Аркаша тому, какую шкоду сотворит Егорка над Русью, вместе со своими корешами, да подельниками. Люди бают — то, что он там увидал …ой, батюшки-светы, и стало основной причиной его безвременной кончины. Возвратясь …взад, написал он пророчество или предостережение «Сказку про мальчиша — Плохиша», и поведал, что снова нападут буржуины на святую Русь, и опять рекой польётся кровушка. Перебьют враги отцов, и старших братьев, настанет черёд мальчишей. Бьются мальчиши — малыши за землю свою горькую с буржуинами — от светлой зари, до …тёмной ночи. Лишь один Плохиш не бьётся, а всё ходит, да высматривает, думает, как бы это буржуинам помочь. И увидал Плохиш, что лежат под горой ящики, а в них снаряды да патроны для Красной Армии. Эге, подумал Плохиш, а вот это как раз то, что мне нужно. Прибежал к буржуинам Плохиш. Радуйтесь! — кричит он, это всё я сделал, — Плохиш. Это я поджёг их ящики с патронами, да снарядами. То-то сейчас, громыхнёт! Раздался сильный взрыв. Измена! — закричали мальчиши, но было …поздно. Обрадовались его предательству буржуины, записали мальчиша — Плохиша в своё буржуинство и наградили его орденом «предателя — Первой степени». А ещё дали ему бочку варенья, да корзину печенья. Уселся Плохиш на бочонок, …жрёт варенье и радуется. …Тут и сказочке конец, а кто тупит, тот вааще — супер крутой, чувак блин!…
Декабрь 2009 года, от Рождества Христова.
Известный экономист, директор Института экономики переходного периода (1990-1991, 1992-1993, 1995-2009). Бывший сопредседатель предвыборного блока и партии СПС (2001-2004), соруководитель общественного блока "Правое дело" (1997-2001), председатель партии "Демократический выбор России" (1994-2001), депутат Государственной Думы первого и третьего созывов. С 1992 по 1993 год был советником президента РФ по вопросам экономической политики. Бывший заместитель председателя правительства РСФСР (1991-1992) и исполняющий обязанности председателя правительства Российской Федерации (1992), глава "правительства реформаторов", автор "шоковой терапии" и либерализации цен. Умер 16 декабря 2009 года.
Егор Тимурович Гайдар родился 19 марта 1956 года в Москве в семье военного корреспондента газеты "Правда", контр-адмирала Тимура Гайдара. Оба деда Егора Гайдара - Аркадий Гайдар и Павел Бажов - знаменитые писатели.
В 1978 году Гайдар окончил экономический факультет Московского государственного университета имени Ломоносова, в ноябре 1980 года окончил аспирантуру МГУ. В аспирантуре МГУ Гайдар обучался под руководством академика Станислава Шаталина, который считается не только его учителем, но и идейным единомышленником. После окончания аспирантуры Гайдар защитил кандидатскую диссертацию, посвященную оценочным показателям в системе хозяйственного расчета предприятий.
В 1980-1986 годах Гайдар работал во Всесоюзном НИИ системных исследований ГКНТ и АН СССР. В 1986-1987 годах он был ведущим научным сотрудником Института экономики и прогнозирования научно-технического прогресса АН СССР, где работал под руководством академика Льва Абалкина, ставшего впоследствии заместителем союзного премьера Николая Рыжкова.
В 1982 году Гайдар познакомился с Анатолием Чубайсом (впоследствии главным идеологом приватизации), будучи приглашенным в Петербург для выступлений на "чубайсовских" экономических семинарах. По другим данным, Гайдар познакомился с Чубайсом и Петром Авеном (в будущем - крупным бизнесменом) в 1983-1984 годах, когда участвовал в работе государственной комиссии, изучавшей возможности экономических преобразований в СССР.
Летом 1986 года в Змеиной Горке под Ленинградом Гайдар, Авен и Чубайс организовали свою первую открытую конференцию.
В 1987-1990 годах Гайдар занимал должность редактора экономического отдела, члена редколлегии журнала "Коммунист". В 1990 году Гайдар был редактором отдела экономики газеты "Правда".
В 1990-1991 годах Гайдар возглавлял Институт экономической политики при АНХ СССР, где защитил докторскую диссертацию.
19 августа 1991 года, после начала путча ГКЧП, Гайдар объявил о своем выходе из КПСС и присоединился к защитникам Белого дома. Во время августовских событий Гайдар познакомился с госсекретарем РФ Геннадием Бурбулисом.
В сентябре Гайдар возглавил рабочую группу экономистов, созданную Бурбулисом и Алексеем Головковым при Госсовете Российской Федерации. В октябре 1991 года Гайдар был назначен на должность заместителя председателя правительства РСФСР по вопросам экономической политики, министра экономики и финансов РСФСР. С именем Гайдара связаны такие события российской истории, как знаменитая "шоковая терапия" и либерализация цен. Он занял этот пост в период развала Советского Союза, когда законы перестали действовать, указания - исполняться, силовые структуры - функционировать. Не работала советская система контроля за внешнеэкономической деятельностью, перестала функционировать таможня. По признанию самого Гайдара, в ситуации, когда не оставалось никаких резервов - ни бюджетных, ни валютных, единственным выходом было разморозить цены.
В 1992 году Гайдар стал исполняющим обязанности председателя правительства Российской Федерации. Как глава "правительства реформаторов" Гайдар принимал активное участие в создании программы приватизации и осуществлении ее на практике.
В 1992-1993 годах Гайдар занимал пост директора Института экономических проблем переходного периода, был советником президента Российской Федерации по вопросам экономической политики. В сентябре 1993 года Гайдар стал первым заместителем председателя Совета Министров - правительства Российской Федерации.
3-4 октября 1993 года во время конституционного кризиса в Москве Гайдар призвал народ выйти на улицы и бороться за новый режим до конца.
С 1994 по декабрь 1995 года Гайдар являлся депутатом Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации, председателем фракции "Выбор России".
В июне 1994 года Гайдар стал председателем партии "Демократический выбор России" (лидером партии оставался до мая 2001 года). Коллеги по ДВР дали ему шутливую кличку – "Железный Винни-Пух" - за характерную внешность, несгибаемый характер и повышенную работоспособность.
В 1995 году Гайдар вновь возглавил созданный им в 1990 году институт, который стал именоваться Институтом экономики переходного периода.
В декабре 1998 года российские либерал-демократы объединились в общественный блок "Правое дело", в руководство которого вошли Гайдар, Чубайс, Борис Немцов, Борис Федоров, Ирина Хакамада. 24 августа Сергей Кириенко, Немцов и Хакамада объявили о создании избирательного блока "Союз правых сил" (СПС). На парламентских выборах 1999 года Гайдар по списку СПС вошел в состав Государственной Думы третьего созыва. Учредительный съезд партии СПС состоялся 26 мая 2001 года, и Гайдар вошел в состав ее сопредседателей. После поражения СПС на выборах в декабре 2003 года, Гайдар покинул руководство партией и в новый состав президиума политсовета СПС, избранный в феврале 2004 года, уже не вошел - по словам Леонида Гозмана, куратора партии по идеологии, "Гайдар и Немцов остаются лидерами, не занимая формальных постов".
Гайдар почетным профессором Калифорнийского университета, членом редакционной коллегии журнала "Вестник Европы", членом консультативного совета журнала "Acta Oeconomica".
24 ноября 2006 года, во время пребывания на конференции в Ирландии, Гайдар неожиданно почувствовал себя плохо и с признаками острого отравления был доставлен в больницу. Журналисты обратили внимание, что это произошло на следующий день после того, как в одной из лондонских больниц от отравления радиоактивным веществом полоний скончался бывший сотрудник ФСБ РФ, острый критик политики Кремля и лично президента Владимира Путина Александр Литвиненко. Однако Гайдар сумел поправиться и уже на следующий день улетел в Москву, где продолжил лечение. Комментировать предположения о том, что он был преднамеренно отравлен, Гайдар отказался.
В сентябре 2008 года лидер СПС Никита Белых подал в отставку с поста председателя партии. Вскоре были объяснены причины этого поступка политика: сообщалось, что СПС в течение нескольких месяцев станет частью новой правой партии, создаваемой Кремлем. Гайдар отказался участвовать в создании новой структуры и подал заявление о выходе из партии. При этом, по словам политика, он "не готов ни слова сказать в осуждение" позиции тех, кто считает, что "политические структуры, лояльные режиму, но формально не входящие в правящую партию", способны сыграть позитивную роль. Однако вскоре он вместе с Чубайсом и временно возглавившим СПС Леонидом Гозманом призвал членов партии сотрудничать с властью для создания правой либеральной партии. Настаивая на необходимости такого шага, авторы заявления признавали, что "в России не функционирует демократический режим". Они выражали сомнение в том, что правым в дальнейшем "удастся защитить наши ценности в полном объеме". "Но нас уж точно не заставят защищать чужие", - утверждали лидеры СПС.
16 декабря 2009 года Гайдар скончался на 54 году жизни. По сообщению РИА Новости, причиной смерти стал оторвавшийся тромб, на следующий день дочь Гайдара рассказала, что он умер от отека легких, вызванного ишемией миокарда.
СМИ писали, что Гайдар – человек радикально правых взглядов в политике и экономике. Он был автором монографий "Экономические реформы и иерархические структуры", "Государство и эволюция", "Аномалии экономического роста", "Дни поражений и побед", Долгое время".
Гайдар владел английским, сербохорватским и испанским языках. Он был хорошим шахматистом, играл в футбол.
Гайдар был женат вторым браком на дочери писателя Аркадия Натановича Стругацкого - Марианне, с которой познакомился еще в школе. У него осталось трое сыновей - Петр от первого брака c Ириной Смирновой и Иван с Павлом от второго (Иван - сын Марианны от ее первого брака), и дочь Мария, которая родилась в 1982 году, когда Гайдар и Смирнова собирались разводиться. После развода Петр стал жить с отцом и его родителями, а Мария осталась с матерью и долгое время носила ее фамилию. Лишь в 2004 году Гайдар признал свое отцовство, и она взяла его фамилию. Известно, что Мария Гайдар являлась сотрудником Института экономики переходного периода и лидером молодежного движения "Демократическая альтернатива" - "Да!".
Егор Тимурович Гайдар, выдающийся российский экономист, политик, государственный деятель, родился 19 марта 1956 года.
Внук двух известнейших советских писателей, Аркадия Гайдара и Павла Бажова, сын известного журналиста, писателя, военного корреспондента, контр-адмирала Тимура Аркадьевича Гайдара и историка Ариадны Павловны Бажовой, Егор воспитывался в семье, где культивировались дух мужества, чувство собственного достоинства, самостоятельность и верность долгу.
Самые первые детские годы Гайдара прошли в Москве, затем, в канун Карибского кризиса, он вместе с родителями уехал на Кубу. Много позже он вспоминал об этой поездке: «...Еще работающая, не развалившаяся американская туристская цивилизация вместе с неподдельным веселым революционным энтузиазмом победителей, многолюдные митинги, песни, карнавалы... Окно моей комнаты в отеле „Риомар“ выходит прямо на Мексиканский залив, внизу плавательный бассейн, рядом с ним — артиллерийская батарея. Здание, в котором жили дипломаты и специалисты из Восточной Европы, периодически обстреливают. Наша батарея стреляет в ответ. Из окна виден лозунг в желтом неоне: „Родина — или смерть!“, и в голубом: „Мы победим!“. Уборщица ставит в угол автомат и берет швабру...».
За праздничным фасадом кубинской революции проступали черты экономических проблем, очевидных даже ребенку. В стране начались перебои с продовольствием, ввели карточную систему, кругом — свидетельства неразберихи и разгильдяйства. «В ста километрах от Гаваны (фрукты) лежат гниющими горами. Перевезти их оттуда и продать здесь нельзя, это называется словом „спекуляция“. Почему так, понять не могу. И никто объяснить этого не может».
В 1966 году корреспондент «Правды» Тимур Гайдар вместе с семьей отправился в Югославию. В вольный европейский Белград попал не по годам эрудированный и рассудительный подросток, глядевший на мир вполне уже по-взрослому. Югославия тех лет производила сильное впечатление: единственная страна с социалистической рыночной экономикой, где шли экономические реформы, а люди вокруг обсуждали самые острые темы. Егор всерьез увлекся философией и историей, очень много читал и самостоятельно (в 12 лет!) изучил фундаментальные труды классиков марксизма. Он с удивлением обнаружил, что за выхолощенным парадно-идеологическим фасадом скрывались глубина, талант, воображение крупнейших мыслителей своего времени. «Как это увлекательно, блестяще, и как же это можно оглупить, догматизировать», — писал он бабушке о своих впечатлениях.
В Югославии Егор много времени проводил за самостоятельным изучением множества запрещенных в Союзе книг по философии, экономике, праву. Он уже почти на равных общался с друзьями и единомышленниками отца, с немыслимой для СССР откровенностью обсуждавшими проблемы в советском обществе и экономике. Гайдар самостоятельно пришел «...к осознанию необходимости покончить с монополией бюрократии на собственность. И перейти от бюрократического государственного социализма к социализму рыночному, базирующемуся на рабочем самоуправлении, широких правах трудовых коллективов, рыночных механизмах, конкуренции».
В 1971 году семья Гайдара возвратилась в Москву, и Егора определили в школу № 152, одну из лучших в городе. Там царила необычная, приятная творческая атмосфера. Учеба давалась Гайдару легко — этому способствовала его феноменальная память на цифры, факты и исторические события. В 1973 году он с золотой медалью закончил школу и сразу же поступил на экономический факультет МГУ им. Ломоносова, где специализировался на экономике промышленности. «...Суть задачи образования — подготовить специалистов, которые мастерски могут обосновать любые меняющиеся решения партии ссылками на авторитет основоположников марксизма-ленинизма. Учиться просто, потому что базовые работы я хорошо знаю. Цитаты отскакивают у меня от зубов, как «дважды два —четыре», — писал Гайдар в книге «Дни поражений и побед».
На втором курсе Гайдар женился. Началась вполне самостоятельная, взрослая жизнь. Брать деньги у родителей он считал чем-то неприличным, и стал подрабатывать, выкраивая время после учебы. В 1978 году Гайдар закончил МГУ с красным дипломом и предсказуемо остался в аспирантуре. Защитив кандидатскую на тему «Оценочные показатели в механизме хозяйственного расчета производственных объединений (предприятий)», он получил распределение во Всесоюзный НИИ системных исследований ГКНТ и АН СССР.
На дворе — 1980 г. В Афганистане шла война, академик Сахаров отправлен в ссылку, 45 стран бойкотировали XXII Олимпийские игры в Москве. В Польше был зарегистрирован независимый профсоюз «Солидарность» Леха Валенсы, в США в президентской гонке с огромным отрывом победил республиканец Рональд Рейган. Мир стремительно менялся, только в СССР все будто оставалось по-прежнему.
В начале 80-х основной темой исследований группы молодых ученых под руководством академика Станислава Шаталина, в которую, помимо Гайдара, входили Петр Авен, Олег Ананьин, Вячеслав Широнин, был сравнительный анализ результатов экономических реформ в странах соцлагеря. В то время институт превратился в один из центров, активно занимавшихся разработкой проектов экономических преобразований: в воздухе витали разнообразные почти либеральные идеи, научная дискуссия далеко выходила за рамки марксистской политэкономии. Очень скоро Гайдар пришел к твердому убеждению: стране следует как можно скорее начинать рыночные реформы, запускать механизмы саморегулирования, сокращать присутствие государства в экономике.
В 1983 году Гайдар познакомился с Анатолием Чубайсом, неформальным лидером ленинградской группы экономистов Инженерно-экономического института. Вокруг них быстро сформировалось ядро молодых и энергичных единомышленников, объединенных желанием изучить процессы, происходившие в экономике и обществе, и найти пути трансформации с учетом реальной обстановки в стране. Общепризнанным неформальным лидером этого сообщества все в один голос называли Егора Гайдара.
Начиная с 1984 года, Гайдара и его коллег стали привлекать к работе над документами Комиссии Политбюро по совершенствованию управления народным хозяйством. Комиссия, в работе которой было заинтересовано новое поколение членов Политбюро, возглавляемое Михаилом Горбачевым, должна была подготовить умеренную программу экономических преобразований по образцу венгерских реформ конца 60-х. Молодые ученые готовили свои предложения, исходя из убеждения, что у власти есть желание осуществить реформы до того, как угроза катастрофического саморазрушения экономики станет реальностью. Однако в Политбюро не захотели их услышать. Как позже вспоминал Гайдар, в ответ прозвучало: «Вы что, хотите рыночный социализм построить? Забудьте! Это за пределами политических реальностей».
Тема, казалось, была закрыта. Тем не менее, в 1986 году группа Шаталина получила заманчивое предложение: ее перевели из ВНИИСИ в Институт экономики и прогнозирования научно-технического прогресса АН СССР, где Гайдар быстро стал ведущим научным сотрудником. Вскоре на турбазе Ленинградского финансово-экономического института «Змеиная горка» состоялся полуподпольный семинар экономистов-рыночников, хорошо знакомых с реалиями советской экономики и понимавших, что глубоко забюрокраченный административный рынок требовал срочного коренного реформирования. В семинаре участвовали Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Сергей Васильев, Петр Авен, Сергей Игнатьев, Вячеслав Широнин, Олег Ананьин, Константин Кагаловский, Георгий Трофимов, Юрий Ярмагаев и другие, всего в общей сложности не меньше 30 человек. В узком кругу активно обсуждались совсем уж запретные темы. «Все мы остро испытываем чувство открывшейся свободы, простора для научных исследований, для реального изучения процессов, происходящих в экономике... Все согласны с необходимостью упорядоченных реформ, готовящих советскую экономику к постепенному восстановлению рыночных механизмов и частнособственнических отношений. И вместе с тем осознаем, что это будет в высшей степени непростым делом», — вспоминал это время Гайдар.
Началу реформ мешали идеологические табу, цензура, общая инерция обветшавших государственных механизмов, не способных реагировать на вызовы времени. В этот момент произошло, кажется, невероятное: высшее политическое руководство негласно разрешило начать общественную дискуссию по важнейшим политическим вопросам. Результаты не заставили себя ждать — на страницах крупнейших государственных изданий стали появляться материалы, приводившие в ужас цензоров, совершенно потерявших ориентиры...
В 1986 году старый знакомый Горбачева, академик Иван Фролов был поставлен руководить журналом «Коммунист». Он тотчас обновил редколлегию и пригласил на должность первого зама главного редактора известного экономиста Отто Лациса, долгие годы бывшего в опале. Лацис неожиданно предложил Гайдару пост главы экономического отдела журнала. «...Я сознаю, что наши записки и опусы в профессиональных изданиях никак не могут исправить ту опасную цепь ошибок, которые дестабилизируют народное хозяйство... Создается впечатление, что власть просто не понимает происходящего, не отдает себе отчета в последствиях непродуманных решений. В этих условиях возможность высказаться по стратегическим вопросам со страниц такого влиятельного издания, как „Коммунист“ — редкая удача», — вспоминал позже Гайдар.
Работая редактором по экономике сначала в журнале «Коммунист», а затем и в газете «Правда», кабинетный ученый, широко известный, что называется, в «весьма узких кругах», неожиданно оказался в центре внимания и получил реальную возможность донести свои идеи до широкого круга читателей, четко обозначить острейшие проблемы, требующие безотлагательных решений.
В среде экономистов-реформаторов сохранялась надежда, что необходимые изменения можно было провести плавно, не доводя дела до радикальных мер. По многочисленным свидетельствам, сам Егор Гайдар, имя которого сегодня прочно ассоциируется с понятием «шоковой терапии» в экономике, изначально предполагал совершенно другие сценарии развития событий. До самого конца 80-х он был настроен на последовательные преобразования, которые можно было бы воплотить в советских условиях, опираясь на опыт Югославии и Венгрии. Однако время шло, а нерешительность и половинчатые меры руководства страны только усугубляли положение.
На нескольких семинарах экономистов 1987-89 годов окончательно оформилась сплоченная команда будущих реформаторов, лидером которой считается Егор Гайдар. Скоро здесь была озвучена мысль о близком неизбежном крахе Советского Союза. Гайдар, поначалу не рассматривавший вариант отказа от социалистической модели экономики, чрезвычайно ясно осознал тот факт, что шансов на спокойное разрешение накопившихся проблем уже не осталось: срыв государственной программы «500 дней» ставил в этом вопросе точку. В июле 1990 года он впервые серьезно обсудил радикальную программу реформ на встрече с западными экономистами в венгерском городе Шопроне. «Шоковая терапия», либерализация цен, приватизация,финансовая стабилизация, сокращение госрасходов, борьба с гиперинфляцией казались в ситуации системного кризиса мерами совершенно неизбежными и необходимыми. Команда Гайдара получила полное подтверждение своих собственных изысканий от авторитетных международных специалистов, но выводы эти вряд ли могли их обрадовать: впереди страну ждали тяжелые испытания.
К началу 90-х Гайдар — ученый с устойчивой научной репутацией, доктор наук, опытнейший полемист, общественный деятель, создатель и бессменный руководитель Института экономической политики при Академии народного хозяйства СССР, в будущем Института экономики проблем переходного периода. У него прекрасная семья, он абсолютно счастлив в новом браке с Марией Стругацкой, своей первой детской любовью. Карьера налажена, жизнь шла своим чередом, уж у него-то никаких проблем не предвиделось... Летний отпуск 1991-го года Гайдар с семьей проводил в Красновидово, засев за написание давно задуманной книги.
Ранним утром 19 августа его разбудило известие о военном перевороте — арест Горбачева, танки в Москве. Телевидение передало заявление самопровозглашенного ГКЧП. Истинный масштаб событий тогда был совершенно неясен.
Гайдар срочно отправился в Москву — по дороге размышляя о том, куда могут завести последние события: «Никакой „просвещенной диктатуры“, никакого „российского Пиночета“ не предвидится. Кровь, как и при Пиночете, конечно, прольется, куда больше крови. Только будет это все зазря. У заговорщиков нет ни единой разумной идеи, что делать с разваливающейся экономикой. Через год, два, четыре, не больше, — истерзанная страна все равно вывернет на нелегкий путь к рынку. Но шагать ей по этому пути будет в тысячу раз труднее. Да, год, два, ну пусть даже пять. В конце концов, для истории — это мгновение. А для живущих сегодня? И сколько из них через эти годы перешагнет?»
В институте Гайдар отменил действие собственного приказа о приостановлении деятельности парторганизации и созвал партийное собрание. На повестке было два вопроса: о выходе сотрудников института из партии в связи с попыткой государственного переворота, поддержанного ЦК КПСС, и о ликвидации в этой связи партийной организации. К вечеру все мужчины института в полном составе собрались возле Белого дома. Вокруг было множество людей, пришедших защищать свое право решать собственную судьбу.
«Несмотря на развевающиеся трехцветные российские флаги и ликующие толпы, на душе глубокая тревога за будущее страны», — вспоминал Егор Гайдар, — «То, что случилось, без сомнения либеральная, антикоммунистическая революция, спровоцированная негибкостью и авантюризмом правящей элиты. Но ведь любая революция — это всегда страшное испытание и огромный риск для переживающей ее страны».
В этот же вечер Егор Гайдар познакомился с государственным секретарем РСФСР Геннадием Бурбулисом, одной из самых влиятельных фигур в окружении будущего первого Президента России. Это знакомство круто изменило судьбу обоих: именно Бурбулис вскоре убедил Ельцина доверить команде Гайдара разработку программы реализации реформ. Если раньше идея о том, чтобы Гайдар взял на себя практическое руководство экономикой, обсуждалась разве что в шутку в академических кругах, теперь ситуация радикально изменилась. Гайдар и его команда к началу 90-х годов оказались едва ли не единственной группой специалистов, досконально изучившей возможности осуществить экономические реформы и максимально глубоко просчитавшей варианты развития событий. В обстановке нехватки времени и дикого стресса, они были способны предложить внятную концепцию реформ и начать действовать точно, решительно и ответственно.
В октябре 1991 года Президент России Борис Николаевич Ельцин принял решение сформировать правительство реформаторов на основе команды Гайдара. На V Cъезде народных депутатов РСФСР Ельцин выступил с программной речью, экономическую часть которой готовила эта команда. Съезд принял постановление с одобрением плана реформ и возложил на Ельцина обязанности Председателя Правительства РСФСР. Указом Президента от 6 ноября 1991 года Гайдар назначен вице-премьером, министром экономики и финансов, ответственным за весь финансово-экономических блок.
«Сообщение грянуло, как гром, разом отделив все, что было в жизни до того, от неведомого будущего. Из советника я превратился в человека, принимающего решения. И теперь тяжесть ответственности за страну, за спасение ее гибнущей экономики, а значит, и за жизнь и судьбы миллионов людей, легла на мои плечи. ...Рассуждения о „мягких“, „социально безболезненных“ реформах, при которых можно в одночасье решить проблемы так, что всем станет хорошо, и это никому ничего не будет стоить, упреки в наш адрес, заполнившие вскоре страницы газет и зазвучавшие с научных трибун, даже не обижали. Открывшаяся в деталях картина подтвердила печальную истину: ресурсов, позволяющих сгладить социальные издержки запуска нового механизма хозяйствования, не было. Откладывать либерализацию экономики до тех пор, пока удастся продвинуть медленные структурные реформы, невозможно. Еще два-три месяца пассивности, и мы получим экономическую и политическую катастрофу, распад страны и гражданскую войну. Это мое твердое убеждение», — писал Гайдар в своих мемуарах.
Буквально после нескольких дней работы в правительстве, ознакомившись с реальным положением дел в экономике, Гайдар пришел к однозначному выводу: отсрочка либерализации цен как главного инструмента устранения угрозы голода совершенно невозможна. Никогда после он не подвергал сомнению этот вывод, до самого конца сохраняя твердую уверенность в том, что другого выхода из кризиса просто не существовало. Настало время решительных действий и крутых перемен.
Несмотря на противодействие политических оппонентов, правительство осуществило либерализацию цен на всю промышленную и сельскохозяйственную продукцию с 2 января 1992 года. Вышедший следом Указ о свободе торговли и ускорение приватизации государственных предприятий в корне изменили обстановку: на руинах советской командно-административной системы начала формироваться свободная рыночная экономика. Первые результаты не заставили себя ждать: товарные запасы, в январе составлявшие меньше половины от уровня декабря 1990 года, к июню 1992 года возросли до 75% от этого уровня, однако цены при этом единовременно взлетели в 3,5 раза, а инфляция хоть и замедлилась, однако по-прежнему выражалась двузначными цифрами в месяц. Пытаясь обуздать гиперинфляцию, вызванную бесконтрольной эмиссией рубля в последние годы существования СССР, правительство пошло на ряд непопулярных мер, в разы сократив государственные расходы, прекратив дотирование розничных цен, введя налог на добавленную стоимость. Эти меры хоть и позволили свести бюджет первого квартала 1992 года без дефицита, однако спровоцировали взрыв массового недовольства у населения.
VI Съезд народных депутатов, который был назван Е. Гайдаром «первой фронтальной атакой на реформы», открылся в Москве 6 апреля 1992 года. Оппозиция реформам в лице так называемых «красных директоров», лишившихся государственной финансовой поддержки, пролоббировала принятие по сути антирыночного Постановления «О ходе экономической реформы в Российской Федерации», предполагавшего ревизию избранного правительством курса. Гайдар в своих воспоминаниях так описывает принятые Съездом решения: «Практически с голоса, без обсуждения, без анализа материальных возможностей принимаются постановления, которыми правительству предписано снизить налоги, увеличить дотации, повысить зарплаты, ограничить цены. Бессмысленный набор взаимоисключающих мер».
В ответ на постановление, правительство в полном составе подало прошение об отставке. Съезд пошел на попятную и принял Декларацию «О поддержке экономической реформы в Российской Федерации», в которой поддерживал действия правительства, а свое постановление предлагал выполнять «с учетом реально складывающихся экономических и социальных условий». Тем не менее, Президент и правительство тоже были вынуждены пойти на компромисс. Денежная политика государства смягчилась: эмиссия увеличилась, госрасходы выросли. Это немедленно вызвало рост инфляции и снижение уровня доверия к правительству у населения. 1 декабря 1992 года открылся VII Съезд народных депутатов.
Днем позже Егор Гайдар выступил на нем в качестве и.о. Председателя Совета министров с отчетным докладом о ходе экономической реформы. В своем выступлении он подвел основные итоги работы правительства: угроза голода устранена, глубокие структурные преобразования прошли без серьезных социальных катаклизмов, товарный дефицит преодолен, началась приватизации и либерализация внешней торговли. Говоря о будущем, он предостерегал депутатов от принятия популистского решения об увеличении расходов бюджета — это привело бы к очередному витку инфляции и, по сути, поставило под сомнение все результаты первого этапа реформ.
Съезд отверг кандидатуру Гайдара,представленную Ельциным на пост Председателя Совета министров. В своем выступлении Президент резко раскритиковал работу съезда, озвучил идею всенародного референдума и призвал своих сторонников покинуть зал заседаний. После длительных консультаций с руководством Верховного Совета была достигнута договоренность о проведении всероссийского референдума по основным положениям Конституции. 11 декабря 1992 года Съезд принял соответствующее постановление, а 14 декабря, после многоступенчатого рейтингового голосования по пяти кандидатурам на пост Председателя Совета министров, внесенным Президентом Ельциным, депутаты поддержали кандидатуру В.С. Черномырдина. Егор Гайдар был отправлен в отставку со всех постов в правительстве.
«Чувства, которые я испытал сразу после отставки, были очень сложные, противоречивые. Это — и облегчение, и горечь. Облегчение от того, что с плеч свалилась огромная тяжесть. Не надо больше отвечать за все происходящее в стране. Уже не раздастся тревожный звонок: где-то произошел взрыв на шахте, где-то потерпел крушение поезд. Не надо ни принимать решений, от которых зависит судьба людей, ни отказывать в финансовой поддержке регионам, крупным предприятиям, научным учреждениям, которые жизненно в ней нуждаются. Не тебе нести ответственность за все несовершенства молодой российской демократии. Теперь за все это должна болеть голова у других. И вместе с тем — тяжелое чувство, что больше не можешь делать то, что считаешь нужным для страны, развитие событий пойдет независимо от тебя, будешь со стороны наблюдать за ошибками, которые ты не в силах поправить. Тревога — а сколько будет этих ошибок? А не перечеркнут ли они все то, что с таким трудом, такой ценой, но все же удалось сделать в России для становления рыночной экономики?»
Отказ Верховного Совета утвердить Егора Гайдара в должности председателя Совета министров можно считать началом открытой стадии конфликта между двумя ветвями власти. Диаметрально противоположные взгляды на реформирование конституционного устройства России и ход экономических преобразований, действия Верховного Совета, направленные на затягивание принятия критически важных решений, фактический отказ от взятых на себя раньше обязательств породили острейший конституционный кризис, разразившийся в стране во второй половине 1993 года. Результаты Референдума о доверии Президенту, вошедшего в историю по названию кампании сторонников Президента «Да-Да-Нет-Да», были проигнорированы, реформы де-факто стали сворачиваться, работа над новой Конституцией откладывалась...
В сентябре 93-го, почти через год после громкой отставки, Гайдар вернулся в Правительство на должность Вице-премьера по экономике при Викторе Черномырдине. Он тут же убедился, что потворствовать политике Верховного Совета значит одним махом зачеркнуть все результаты реформ, вернуться назад, к разбитому корыту советской экономики, и принял решение поддерживать Президента всеми возможными способами.
Трагические события октября 1993 года, связанные с прямым вооруженным столкновением между сторонниками Президента и Верховного Совета, стали финалом затянувшегося конституционного кризиса. Массовые митинги быстро переросли в организованные антиправительственные выступления. Растерянность и бездействие сил правопорядка привели к радикализации противостояния: в воздухе нависло ощущение, казалось, неизбежной катастрофы.
В этой обстановке Гайдар действовал решительно — единственный раз в жизни он решил призвать мирных граждан выйти на улицы и защитить власть избранного ими Президента. «Я помню, это толпа на Тверской, наверное, самая красивая толпа по качеству людей, по лицам и так далее, которую я видел в жизни. Я взял на себя огромную ответственность, я понимал, что эти люди могут погибнуть, многие из них могут погибнуть, и я за это буду отвечать, всегда буду отвечать. Я понимал, что я не могу позволить себе этого не сделать...»
После митинга в защиту Президента и правительства, прошедшего днем 3-го октября возле здания Моссовета на Тверской, настроения в стане сторонников Ельцина существенно изменилось: с растерянностью было покончено. Новые российские власти перешли к решительным действиям, которые закончились штурмом здания Дома Советов с применением танков и элитных подразделений спецназа, арестом Хасбулатова, Руцкого и других активных сторонников Верховного Совета.
После октября 1993 года в стране началась ликвидация системы Советов, завершившаяся принятием на референдуме 12 декабря 1993 года новой Конституции Российской Федерации, закрепившей установление в России президентской формы правления. Для того, чтобы выйти из тупиковой ситуации кризиса двоевластия, стране пришлось пройти через кровавые события, степень ответственности за которые всех ветвей власти до сих пор вызывает ожесточенные споры.
В начале 1994 года Е.Т.Гайдар стал депутатом Государственной Думы первого созыва. Будучи одной из ключевых фигур в стане реформаторов, Егор Гайдар принял самое активное участие в партийном строительстве, обеспечившем политическую поддержку курса реформ. Он — один из создателей избирательного блока «Выбор России», глава самой крупной парламентской фракции в Государственной Думе первого созыва, председатель партии «Демократический выбор России», сопредседатель партии «Союз Правых Сил», депутат Думы третьего созыва.
С началом своей депутатской деятельности Гайдар оставил работу в правительстве, но сохранил влияние на последующие кабинеты министров и способствовал принятию всех знаковых реформаторских решений в новейшей истории России. Гайдар бессменно возглавлял созданный им Институт экономики переходного периода, оставаясь крупнейшим авторитетом в области транзитологии — науки о социально-экономической трансформации обществ.
По словам Анатолия Чубайса, «какую ни возьми подсистему действующей экономики страны — каждая из них либо от начала до конца прописана Гайдаром и его институтом, либо в значительной степени он участвовал в их разработке».
Одной из важнейших сторон его жизни оставалось написание книг и статей, в которых Егор Гайдар подробно анализировал собственную деятельность и исследовал закономерности процессов перехода в обществе и формирования новых социальных и экономических институтов, формы и специфику бурного роста молодых экономик...
Размышляя о своем восприятии времени, Гайдар писал: «Пожалуй, главная проблема адаптации к работе в правительстве, особенно в условиях экстремального кризиса, — это радикальное изменение протяженности времени. Ученый планирует свою работу в размеренности лет, месяцев, недель. Советник измеряет время в часах и днях. Руководитель правительства вынужден оперировать временем в секундах, в лучшем случае — в минутах. Спокойно подумать несколько часов, неспешно посоветоваться — почти роскошь...»
Егор Гайдар прожил отведенный ему срок в сжатом времени эпохальных перемен, активным участником и архитектором которых ему суждено было стать. Он посвятил себя без остатка делу, в правоте которого был свято уверен до самого последнего дня.
К концу 2007-го моя небольшая книга «Полоний-210 в Лондоне», о которой я писал в предыдущей главе, была закончена, и я начал вести переговоры об ее издании. Я рассчитывал, что смогу быстро найти издателя и на публикацию книги в России, и для ее перевода на английский и немецкий. Однако этого не произошло.
Все мои прежние издатели в России, Англии, США и Германии проявляли осторожность. Уже в мае 2007 г. в США, Англии и почти одновременно в 20 других странах было опубликовано экспресс-издание книги Алекса Гольдфарба и Марины Литвиненко Death of a Dissident. The poisoning of Alexander Litvinenko («Смерть диссидента. Отравление Александра Литвиненко») , срочные переводы которой еще с готовившейся рукописи субсидировались Борисом Березовским. Информационное пространство заполнялось желательной для него версией. Гольдфарб и Марина Литвиненко ездили по разным странам для презентации книги.
Мои объяснения обстоятельств отравления Литвиненко были совершенно иными. Осторожность западных издательств была мне понятна. Конфликтовать с миллиардером здесь никто не хотел. Менее понятной была осторожность российских издателей, тем более что все главы книги уже были опубликованы в киевском еженедельнике «2000». Предварительные газетные публикации обычно не мешают, а помогают книжным изданиям.
Наш с Роем друг Володя Чеботарев, бывший штатным помощником Роя в период его работы депутатом Верховного Совета СССР в 1989—1991 гг., предложил мне дать рукопись книги для прочтения Егору Гайдару, который, как оказалось, был школьным другом Володи.
Володя Чеботарев в начале 2008 г. передал Егору Тимуровичу принтерную копию моей книги. Гайдар работал теперь директором им же созданного Института экономики переходного периода (ИЭПП). Вскоре Володя сообщил мне по телефону, что Гайдар отнесся к моей книге с большим энтузиазмом и рекомендовал ее публикацию издательству «Молодая гвардия». Когда мы с Ритой приехали в Москву в мае 2008-го, рукопись книги «Полоний-210 в Лондоне» уже была в типографии. Егор Гайдар хотел со мной встретиться.
Столь быстрая и активная поддержка Гайдаром публикации книги была мне понятна. Собственная жизнь Егора Тимуровича оказалась под угрозой именно в связи с судьбой Литвиненко. В пятницу 24 ноября 2006 г., на следующий день после смерти Литвиненко, Егор Гайдар находился на политологическом форуме в Ирландии, который проходил в одном из университетов Дублина.
Вечером во время выступления с презентацией своей новой книги «Гибель империи» — монографии о причинах распада СССР Гайдар неожиданно покинул кафедру и вышел в коридор, направляясь к туалету. В коридоре у него началась рвота с кровью и он упал, потеряв сознание. Подробности происшествия сообщались 25 ноября по всем программам британского радио и телевидения. На следующий день детали случившегося публиковались на первых страницах основных воскресных газет.
Первым предварительным диагнозом в больнице, куда привезли Гайдара, было «пищевое отравление неизвестной природы». Больного привели в сознание. Однако Гайдар утром потребовал немедленно отвезти его в посольство России. Оттуда он первым рейсом улетел в Москву, где остался на лечение в больнице.
Во всех британских и американских газетах эпизод отравления Гайдара излагался с разными интерпретациями, преобладающей среди которых оказывалась связь между отравлением Литвиненко и Гайдара. Отравителей искали, естественно, в Кремле. Остановил эту дискуссию сам Егор Тимурович, опубликовав 6 декабря 2006 г. статью в издающейся в Лондоне наиболее политически нейтральной и авторитетной международной газете Financial Times. Привожу в переводе на русский отрывки из этой статьи, занявшей почти полную страницу газеты.
«Я был отравлен, и за этим, безусловно, стояли политические противники России
24 ноября я оказался вовлеченным в события, которые напоминали политический триллер. Много уже написано о том, что случилось... Я не думал, что всемирная известность придет ко мне столь необычным путем. Я намеренно отказывался давать интервью. Тем не менее я хотел бы сейчас рассказать, что же действительно произошло...
Перед открытием конференции я позавтракал в университетской столовой. Я ограничился фруктовым салатом и заказал чашку чая...
Через 10 минут после начала конференции я почувствовал, что перестал слышать что-либо. Я сразу решил вернуться в комнату гостиницы и лечь. Я извинился перед коллегами, сказал о плохом самочувствии и вышел из зала... В комнате гостиницы я лег на кровать и закрыл глаза. Я полагал, что мое состояние было результатом переутомления...
Отлежавшись в своем номере, он был в том же здании, я решил вернуться на конференцию, мой доклад о миграционной политике состоялся в 14.30. Когда я закончил доклад, сильная усталость заставила меня вернуться в комнату отеля и снова лечь.
Звонок телефона раздался в 17.10. Мне напомнили, что через пять минут планируется презентация моей книги. Сначала я хотел отказаться. Но эта презентация была главной причиной моего приезда в Ирландию. Я встал, спустился вниз в конференц-зал и начал свое выступление.
Через десять минут моей речи я почувствовал, что не могу продолжать. Я извинился перед собравшимися и пошел к выходу. Когда я вышел из зала, то сразу потерял сознание и упал. Мне потом рассказали, что рвота с кровью шла через рот и нос. Я очнулся уже в больнице...
Я думал, что случился инсульт. Однако на следующее утро я чувствовал себя лучше, смог встать и принять душ. Я не врач, но понимал, что перенес не инсульт, а что-то другое...
Несмотря на протесты ирландских докторов, я заявил, что хочу покинуть госпиталь немедленно. Врачи говорили, что мне необходимы тесты, анализы и обследования. Я поблагодарил их и сказал, что все это будет сделано в России в той больнице, где я обычно лечился. В Посольстве России мне обеспечили посадку в первый же самолет, который летел в Москву...
Я не доктор, но все же понимаю, что случилось что-то неожиданное. Сердце, кровяное давление, уровень сахара в крови были в пределах нормы. Утром во время завтрака я чувствовал себя прекрасно. Симптомы, которые появились позже, воспринимались как пищевое отравление.
В московской больнице я оказался уже в воскресенье вечером. Главный врач немедленно, несмотря на поздний час, созвал консилиум. Я рассказал все подробности...
Утром были готовы необходимые анализы. По всем признакам я перенес отравление с повреждением печени и почек. Однако токсическое вещество не было идентифицировано...
Если это была попытка отравления, то можно спросить «Кто в кругах политиков хотел моей смерти именно 24 ноября 2006 года и в Дублине?». Я сразу отвергаю, что такой сценарий могли придумать в Москве. После смерти Александра Литвиненко в Лондоне 23 ноября другая насильственная смерть знаменитого русского на следующий день была бы для Москвы совершенно нежелательной. У меня есть гипотеза о том, кто стоит за всеми этими событиями...»
Однако суть этой гипотезы читателям не сообщалась. Для публикации в Англии любых, даже предположительных, обвинений в преступных действиях нужны не гипотезы, а доказательства.
Я приехал в институт для встречи с Егором Тимуровичем в конце мая. Точную дату встречи сейчас не помню. В большом кабинете меня встретил невысокий, полный, знакомый мне по фотографиям Гайдар. Он с некоторым трудом встал из-за стола и пошел мне навстречу, чтобы обнять, как друга.
Егор Тимурович был явно нездоров. Желтизна кожи лица свидетельствовала о больной печени. Гайдар похвалил мою книгу и рассказал некоторые подробности, о которых никто не знал. По его предположению, отравление произошло не 24 ноября, а накануне вечером. Нарушения функций были найдены в печени, в почках и в легких, что, по объяснению врачей-токсикологов, могло произойти лишь через 10—12 часов после попадания неизвестного токсина в кровь через кишечный тракт или через легкие.
Сам яд был, по-видимому, биологического происхождения. Такие яды, попав в организм, не поддаются идентификации. По предположению Гайдара, отравление Литвиненко и попытка отравления его самого были частью общего сценария, автором которого, как с уверенностью считал друг Гайдара Анатолий Чубайс, был Борис Березовский. Чубайс знал Березовского очень хорошо.
«Мы были сакральными жертвами», — сказал Гайдар. К числу сакральных жертв он относил и Анну Политковскую, застреленную в Москве 7 октября 2006 г. — Три резонансных убийства в течение двух месяцев не могли быть случайным совпадением».
Егор Гайдар не смог оправиться от последствий отравления. Он умер 15 декабря 2009 г. в возрасте 53 лет. Непосредственной причиной смерти, случившейся на даче ночью во время сна после загруженного рабочего дня, были названы отек легких и сердечная недостаточность.
