№ 156 «О совершенствовании государственного управления в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров и в сфере миграции».

ФСКН слишком долго раскачивалась, обещая встать на путь исправления. Директор Виктор Иванов, в виду приближающегося краха, говорил, порой, правильные вещи, но происходило в наркоконтроле все то же безобразие. Единственный пример, приведенный директором недавно как образец борьбы с крупным наркобизнесом - это дело Шилова (о кондитерском маке), мало того, что насквозь сомнительное, но даже судом дважды возвращенное как непригодное для рассмотрения.

Отсюда и хорошо очищенный кондитерский мак, прошедший таможню, превращавшийся в тонны изъятых наркотиков.

Говорили об охоте на волков, а гонялись за зайчатами, представляя их волками в заячьих шкурах.

Устроили истерику со спайсами - "нация гибнет, а у нас руки связаны". При этом брали голыми руками и сажали иногда продавцов, но чаще покупателей этого самого якобы легального спайса - судили как за производные, за приобретенные миллиграммы как за тяжкое преступление. Добились включения расплывчатого понятия "производные" в перечень наркотиков. Одновременно с помпой провели закон о тех же самых ими придуманных производных, представляя их "легальными спайсами" - закон о новых потенциально опасных психоактивных веществах, застолбив за собой полномочия утверждать их реестр. Но за год с лишним ни одного "потенциально опасного" не обнаружилось, продолжали сажать за производные. Потому что оказалось выгоднее: за приобретение новых психоактивных не предусматривается ответственности, только за продажу, и то небольшая. А приобретение производных - тяжкое преступление.

Даже закон о себе самой ФСКН так и не родила, заложив в проект столько полномочий, что он не прошел через правительство. Не переживали - действовали без закона. Полиция - по закону, ФСБ - по закону, а наркоконтроль - помимо закона (лишь отдельные полномочия были прописаны в разных законах).

Подмяли под себя реабилитацию наркозависимых, назвав ее социальной (оказывается реабилитацией должна заниматься полиция!), и запросили на это столько денег, что Минфин только рот открыл. Но и с тем, что на реабилитацию получили, вышел конфуз под названием "братья Крупновы".

Это то, что на поверхности, за что ответственно руководство. О том, что происходило "на земле", за что, конечно, в нормальном государстве тоже ответственно руководство, надо писать отдельно. Достаточно сказать, что за хранение без цели сбыта сидит сейчас больше людей, чем за сбыт.

Да, было и полезное. Наркоконтроль ловил полицейских, торговавших наркотиками, а полиция - наркополицейских за то же самое. В этом плюс любой конкуренции. Но для плача по ФСКН этого мало, дурное перевешивает. И хотя с аппаратной точки зрения передача ФСКН и возвращение ФМС - это компенсация МВД за внутренние войска, ОМОН и вневедомственную охрану, - для простых людей, для общества ликвидация наркоконтроля как отдельного подчиненного непосредственно президенту ведомства - несомненное благо. Теперь за это отвечает министр внутренних дел.

http://hand-help.ru/doc3.html#nov227

На днях произошла очередная реформа в правоохранительной системе. Упразднена Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков, а ее функции со штатной численностью переданы в МВД РФ. Об этом говорили давно, можно сказать, с первых дней, но в последние годы особенно активно. Несмотря на мотивацию – сокращение расходов, у этой истории есть своя весьма печальная интрига. Но для начала немного истории.

В 2003 году система правоохранительных органов пополнилась новым и, судя по заявленным задачам, весьма влиятельным партнером. Был создан Государственный комитет по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ (ГНК, впоследствии Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков – ФСКН). Новый орган, по замыслу президента, был призван не только стать координатором в сфере борьбы с криминалом, но и реализовать новую наркополитику, суть которой – борьба не с последствиями, а с причинами. В первую очередь - за счет снижения спроса. В России было декриминализовано само потребление наркотиков, перевод потребителей из зоны уголовной в зону административной ответственности, а по большому счету, в гуманитарную: использование ресурсов гражданских ведомств гражданского общества. Удивительно и интересно было все делать с нуля! Не было ничего, кроме тысяч растерянных налоговых полицейских (оставят или выгонят?), «убитых» зданий и сооружений, гор автохлама и старой техники. Не было нормативной базы, приказов, инструкций, элементарных актов для организации работы.

Но самое главное – не было опыта в этой сфере!

Формирование шло трудно. Люди не верили в перспективы службы. А потому, как всегда в трудных ситуациях, сделали опору на офицеров госбезопасности. Как говорили в наше время, «партия скажет «надо» – ежа проглотишь». Во многих управлениях должности начальников и руководителей служб заняли выходцы с Лубянки. Многие пришли со своими наработками. Как удалось первому председателю Виктору Черкесову создать коллектив единомышленников, сегодня понять невозможно. Но, проработав в первом круге ФСБ, МВД, могу сказать: это был первый случай гармоничного формирования этого «первого круга», где не было склок, недопонимания, зависти и дружбы против кого-то. Не было той банки с пауками, которая стала нормой для многих ведомств.

Новый орган был призван не только стать координатором в сфере борьбы с криминалом, но и реализовать новую наркополитику, суть которой – борьба не с последствиями, а с причинами. Фото fsknmsk.ru

Создавать ведомство на базе ликвидированного – это как чистить авгиевы конюшни… Шла активная ротация, набор после тщательной проверки. Более 2,5 тыс. кандидатов на службу как из бывшей налоговой, так и из милиции были отведены по разным мотивам.

И тем не менее 1 июня служба «встала на рельсы». В первый полный год – 2004-й – было изъято из оборота 129 тонн наркотиков, 109 из которых изъяла служба. Руководители не вылезали из командировок. Как говорится, все приходилось делать «ножками». А как иначе? Надо было знакомиться с людьми, встречаться с руководством субъектов. Разъяснять, убеждать даже в том, в чем еще сами были уверены не до конца. Шли путем проб и ошибок. Иногда роковых. Но шли.

В течение года были во многом разрушены коррупционные связи правоохранителей с наркомафией. Только за тот же 2004 год было привлечено к уголовной ответственности более 1500 сотрудников разных ведомств. У мафии стала исчезать крыша…

В 2005 году было изъято уже более 139 тонн наркотиков.

Были запущены перспективные проекты в сфере первичной профилактики. Проект по гармоничному воспитанию детей и подростков, профилактике правонарушений и наркопотребления «Неприкосновенный запас – дети Отчизны» стал всероссийским. Сотни лагерей «Юный спецназовец» стали создаваться при участии ФСКН. Были выпущены журнал «Наркомат», подростковый журнал «Антидоза», газета «Зона права»… «Наркомата» вышло 52 номера - при отсутствии бюджетного финансирования!

К 2008 году прирост лиц, стоящих на учете, сократился с 25% в год до 1,5%. В Тольятти сотрудниками Самарского управления было ликвидировано организованное сообщество. 42 бандита, убийцы и наркодельцы, были привлечены к уголовной ответственности. Сроки - от 10 до 20 лет лишения свободы. 42! Дела в суд доставляли на камазе! А в зале специально варили клетку для подсудимых.

Сотни лагерей «Юный спецназовец» стали создаваться при участии ФСКН. Фото gnkrb.ru

Создание ГНК было вызвано рядом вполне объективных причин, среди которых резкий рост наркозависимых в России (с 1991 по 2001 год число стоящих на учете с диагнозом «наркомания» возросло в девять раз), наркобизнес стал срастаться с правоохранительной системой, что значительно увеличило обороты продаваемого зелья в стране, расширились возможности транснациональной преступности. Из страны транзита наркотиков Россия стала превращаться в страну потребления. Этому способствовала прозрачность внешних границ, наличие конвертируемой валюты, стремительный заход в Россию новой молодежной субкультуры, в которой в едином пакете сегодня секс, рок, наркотики.

Наркоконтролю предстояло «оседлать» каналы поступления наркотиков из-за рубежа, работать по крупным наркосообществам. А по сути, работать по принципу спецслужбы, «от противника». Упреждая, пресекая еще на подходах, а еще лучше – пресекая на стадии замысла. Не контролировать совершение преступления, а не допускать его! Такая задача под силу только серьезной специальной службе, имеющей интеллектуальный потенциал. Мощный оперативный костяк.

Декриминализация хранения для личного употребления малых доз наркотиков еще более усугубила ситуацию. Фактически мелкая розница оказалась вне зоны контроля со стороны правоохранительных органов. Перевод «хранения» в разряд административных правонарушений не изменил, по сути, позицию прокуратуры, которая в ряде субъектов стала требовать по каждому факту административного производства возбуждения уголовного дела «по факту сбыта неустановленным лицом». В подобном «разгоне» статистики не были заинтересованы ни органы внутренних дел, ни органы наркоконтроля.

Несмотря на снижение, на первый взгляд, влияния органов внутренних дел на борьбу с наркопреступностью, доля раскрываемых преступлений органами МВД по-прежнему оставалась достаточно высокой. Это очевидно, потому что по глубине и широте проникновения в уголовно-криминальную среду органам внутренних дел равных нет и не будет. А потому в ряде субъектов России на органы наркоконтроля приходилось всего от 15 до 60% раскрытых преступлений в этой сфере. Даже беглый анализ статистики показывает, что доля участия в борьбе с наркопреступностью органов внутренних дел, располагающих значительными оперативными и человеческими ресурсами, по-прежнему велика. Реальные же ресурсы (даже численные – 30 000 сотрудников ФСКН, из которых не более 15% занимаются непосредственной работой), не говоря об оперативных возможностях у специально уполномоченной службы, сегодня исчерпаны. Мы наблюдаем снижение объемов изъятий основных видов наркотиков (героина в первую очередь), а вал достигается за счет изъятия так называемых спайсов, а попросту - огромных масс сухой травы, опыленной мизерными объемами синтетической дряни. Увеличение изъятия так называемых синтетических наркотиков (в основном сырья для их производства) картину не улучшает, так как в статистике динамика по видам отсутствует. По сути, кратное увеличение достигнуто за счет изъятий курительных смесей и морских солей, где доля собственно наркотика в общем объеме массы ничтожно мала.

Наркоконтролю предстояло «оседлать» каналы поступления наркотиков из-за рубежа, работать по крупным наркосообществам. Фото newstes.ru

Меняется структура наркопотребления. Наметилась тенденция ухода героина с рынка. Пока это тенденция. Однако в ближайшее время возможно появление более сильных наркотиков, синтезируемых в домашних условиях. Об этом свидетельствует активизация консультаций пользователей интернета. Запреты, вводимые на отдельные виды препаратов, не решают проблемы, так как не исключены возможности синтезирования зелья из того, что запретить просто невозможно. Запрет – это удел слабого! Тем более, что голь на выдумки хитра.

Введение рецептурного отпуска на кодеиносодержащие лекарственные препараты оживило дискуссию в блогах, где лица даже без среднего образования обсуждают создание аналогичных молекулярных решеток с новыми веществами. Резкое падение спроса на такие препараты ничего не иллюстрирует. Появились тысячи новых веществ, более опасных, чем дезоморфин. А само утверждение, что у нас нет дезоморфиновых наркоманов, нелепо: наркоманы как были, так и остались, сменив свое меню.

Мы живем в параллельных мирах. У правоохранителей на бумаге одно, а у нас на улице – другое! Сегодня общество не интересуют тонны и килограммы изъятых наркотиков, ситуация в Афганистане и Гондурасе, проблемы войск коалиции. Его больше волнуют шприцы на лестничных площадках, около школ и в местах досуга. Граждане не желают нюхать зловоние наркопритонов. Разрыв между интересами ФСКН и общества стал увеличиваться: реакция на заявления либо запоздалая, либо формальная. Для правоохранительных органов ликвидация наркопритона – менее заметная в рейтинге строка, чем крупные изъятия и разоблачение групп и сообществ. И это при наличии более серьезных людских затрат, сложностей доведения до суда (если вообще это возможно).

У ФСКН отсутствуют реальная система и возможности работы в группе риска. Это объективно. Как человек, начинавший службу в ведомстве с момента его создания и прослуживший до 2008 года, считаю необходимым подчеркнуть, что формат межведомственного взаимодействия, заявленный в положении о ФСКН, предполагал взаимодействие в сфере профилактики с другими правоохранительными органами. Но эта комплексная система была разрушена, а новые потуги наладить эффективную работу в области профилактики наркопотребления носят исключительно декоративный характер (акции, слеты, конференции без опоры на «землю») при огромном объеме никому не нужных отчетов и справок. В силу этого проводимые мероприятия в сфере профилактики в последние годы напоминают школьные капустники, которые не имеют перспективы и, по сути, являются дежурными, показными акциями.

Для правоохранительных органов ликвидация наркопритона – менее заметная в рейтинге строка, чем крупные изъятия и разоблачение групп и сообществ. Фото fskn.lipetsk.ru

Институт участковых уполномоченных, школьных инспекторов и инспекторов по делам несовершеннолетних – единственный эффективный инструмент наряду с общественностью для сканирования и управления низовой наркоситуацией. Попытки ФСКН работать с этими категориями сотрудников МВД ни к чему хорошему не привели. Изначально было непонятно, кто ведущий, а кто ведомый. Чьи приоритеты первичны? Да и возможностей у сотрудников ФСКН практически не было, ведь это звено нещадно сокращали. Вал бумаг вместо конкретной работы…

Более того, искусственно нагнетаемый антагонизм между ФСКН и МВД, который мы наблюдали в последнее время, убедил всех, что на поляне должен быть один хозяин. Спартакиады, кто больше изъял, у кого больше дел, ни к чему хорошему не приводят. Из-за этого перетягивания каната усилиями руководства наркополиции она превратилась в самый неавторитетный орган, особенно в субъектах России.

Но самое главное, что с момента смены руководства ФСКН в 2008 году в корне изменилась морально-нравственная обстановка. Руководство превратилось в безапелляционную надстройку, которая избрала единственную тактику: «Вопросы здесь задаю Я». Чванливость и пренебрежение к коллегам «на земле» были доведены до совершенства. Генералы унижались, как прокаженные. Руководителям территориальных органов было запрещено входить в здание центрального аппарата без командировочного удостоверения, хотя многие вопросы ранее решались в период кратковременного пребывания коллег в Москве при отбытии или возвращении из отпуска. Это нормально и естественно. Возобладал принцип «я начальник – ты дурак». Существовала практика, когда начальников вызывали в Москву и держали по нескольку дней в приемной. Эта воспитательная работа привела к тому, что некоторых персонажей ненавидели все, от оперов до генералов. А какая это работа, если начальство не просто не любят, а ненавидят?! Окружение директора всегда вызывало странное ощущение. Ну, как можно было назначать на повышение генерала Аулова Н. Н. из МВД (сейчас находится в розыске Интерпола), если накануне он получил «неполное служебное соответствие» как начальник Управления МВД по Центральному федеральному округу. Как?!

Отношение к заслуженным людям иначе как хамским назвать нельзя. Мои коллеги – заместители директора, генерал-полковники, о своем увольнении узнали из указа, который им принесли в папке в конце рабочего дня. Начальник оперативного управления, также генерал (талантливый опер, прослуживший на этом участке много лет в ФСБ), получил указ в день своего рождения! Ни с кем из упомянутых никаких бесед ранее не было. Все делалось тайно и исподтишка. Аналогично был уволен Герой России, возглавлявший один из департаментов. Пытаясь прояснить ситуацию, генерал зашел в приемную своего куратора, который передал через секретаршу: «Я вас не вызывал!» Аналогичную практику расправ избрали и вновь назначенные руководители на местах. С приходом нового руководителя в областное управление обновлялся почти полностью оперативный состав, а на смену им набирались персоны, лично преданные шефу, которые завершали чистку. На момент ликвидации ФСКН в 16 управлениях более года не назначали начальников!

В речах бывшего руководителя ФСКН неоднократно звучали цифры, характеризующие наркоситуацию в стране. Фото kommersant.ru

Сегодня ФСКН офицеры покидают без сожаления, с чувством неприятного осадка. Такого мерзкого отношения к людям не было нигде. А покинув ведомство Иванова, они долго корят себя за то, что не сделали это раньше. За то, что последние годы подчинялись пассажирам, неспособным делать ничего руками, а только горлом. И у которых чванство – норма жизни.

При этом большие шишки ведомства были в шоколаде. Щедро раздавались ордена и медали, многомиллионные субсидии. Огромные суммы делились между руководителями департаментов. На одну выделенную субсидию можно было купить несколько квартир в региональных управлениях для оперативного состава.

Какова же была роль главного начальника ведомства? Он занимался «государственной деятельностью». Ему некогда было заниматься самой структурой. Число командировок (и недешевых! Латинская Америка, Европа, Азия и даже ЮАР, все бизнес-классом) за границу кратно превосходит число командировок по стране. Во многих субъектах его просто не видели. А над тем, что слышали из его уст по телевидению, просто сотрудники посмеивались, так как реально падающие результаты он выдавал за победы, не задумываясь, что это полный провал. Достаточно вспомнить его заявление, что за 5 лет число наркопотребителей выросло на 3,5 млн человек! Уже это было приговором ведомству: а зачем его тогда создавали? В речах бывшего руководителя ФСКН неоднократно звучали цифры, характеризующие наркоситуацию в стране. И каждый раз возникало ощущение обмана, так как даже при ближайшем рассмотрении все они только запутывали ситуацию. Как в отношении наркозависимых, так и в отношении простых потребителей… То 5, то 7, то 18 млн. Со смертями планка была задрана так, что впору кричать караул. В одном из своих выступлений он утверждал, что с 2003-го по 2008 год ежегодно в России погибало по 140 тыс. человек. Цифра безумная, но прозвучав из уст руководителя высокого уровня, она должна была вызывать доверие. Правда, через неделю он скорректировал: «… а в 2014-м сократилось до 90 тысяч!» В связи с этим на память приходят кадры из фильма «Праздник святого Йоргена», где мошенник, якобы исцеленный священником, говорил: «Когда я был маленьким, моя бедная мама уронила меня со второго этажа»; по мере возбуждения, он новым зевакам увеличивал этаж… аж до седьмого.

И этот бред предстает во всей красе, когда мы узнаем, что, по данным ООН, в мире в год умирает около 200 тысяч! Так вот. Как человек, в ФСКН отвечавший за межведомственное взаимодействие, замечу, что никогда эти дикие цифры ни в какой статистике не фигурировали. Более того, шел медленный, но устойчивый курс на снижение до 2008 года. С 12 000 до 8 000 (официально) и с 50 000 до 30 000 неофициально. Даже число вызовов скорой помощи снижалось в несколько раз.

С приходом новой команды ситуация изменилась в худшую сторону. Не понимаю, как это могли не заметить? Еще большие манипуляции связаны с результатами. Для сравнения отмечу только один факт. В 2004 году (первый год работы ФСКН) было изъято 139 тонн наркотиков. В 2015-м - всего 27 тонн. И это выдается за победу. При этом все время подчеркивается особая роль ФСКН. Титанический труд и оперативное мастерство… Хотя в ряде субъектов доля МВД в раскрытии наркопреступлений составляет 80-85%. Да и объемы наркотиков, изымаемых ФСКН, с каждым годом падали. Для чистоты эксперимента с сайта ФСКН была удалена вся статистика до 2008 года, так как результаты предыдущего периода кратно больше, чем ныне.

Состоявшееся решение президента – мера назревшая. Сегодня за счет поглощения ФСКН возможно значительно укрепить блок сотрудников, работающих в органах МВД на участке борьбы с наркотиками. Фото fedpress.ru

Я не буду анализировать все аспекты: желающий может их увидеть на сайтах соответствующих ведомств. Достаточно просто взять калькулятор… Хотя будет сложно, потому что нам все время предлагали сравнивать зеленое с соленым. То статистика в тоннах, то в граммах, то в дозах (как это посчитать, если речь идет о разных веществах?), то в долларах, то в рублях. Перечень нелепиц и завиральных идей можно продолжать долго. То предлагалось финансировать строительство птицефабрик в южных странах СНГ, чтобы дехкане не торговали наркотиками, то сеять мак, то разводить коноплю… Бороться с наркотрафиком в Латинской Америке (где мы и где Америка!), обмениваться опытом с Японией, хотя оттуда не было завезено ни одного грамма наркотиков, учить полицию Колумбии и Гондураса… Своих-то толком научить не могли!

Но факт остается фактом. Несмотря на бравурные заявления Иванова, можно заметить, что именно с его приходом система стала медленно сползать в могилу.

Состоявшееся решение президента – мера назревшая. Как говорят опера в системе, «лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Сегодня за счет поглощения ФСКН возможно значительно укрепить блок сотрудников, работающих в органах МВД на участке борьбы с наркотиками. С учетом наличия организованных форм наркобизнеса повысить роль главка по борьбе с наркотиками.

Надо принципиально и кардинально повысить статус Государственного антинаркотического комитета (если он сохранится). Как и в прошлые годы существования Правительственной комиссии, его должен возглавлять один из вице-премьеров, а не руководитель ведомства. Существующий аппарат ГАК должен быть кратно сокращен. По сути, все сотрудники аппарата совещательного органа служат в ФСКН. В каком государстве столь расточительно относятся к специальным офицерским званиям? Его сотрудники давно должны быть переведены в разряд государственных и гражданских служащих. Высвободившийся состав должен быть передан в оперативные подразделения. Однако недавно численность ГАК увеличилась за счет создания новых подразделений! Зная людей, работавших в аппарате, могу сказать одно: не жили, а мучились бумажной волокитой. Многие талантливые опера, волею судьбы оказавшиеся не на своем месте, изнывали от бесцельного, по большому счету, существования. Имитируя «процесс», они гоняли тонны бумаг в низовые подразделения федеральной службы, где исполнители буквально стонали от исполнения никому не нужной работы. Сегодня аппарат состоит в основном из людей в погонах, которые в силу профессиональной деформации не могут в полном объеме решать задачи всех входящих в состав ГАКа ведомств. В аппарате ГАК должны работать представители разных ведомств. К слову, в правительственных комиссиях по противодействию распространению наркотиков в разные годы (одну возглавлял премьер, вторую вице-премьер) функции аппарата выполнял всего один человек.

Всегда, как только начинался разговор о ликвидации ФСКН, Иванов пафосно заявлял, что за этим выступает звериное мурло наркомафии. Сегодня это произнес президент. Интересно, а сейчас Иванов так же считает?

И последнее. Удивительно, но решение о ликвидации ФСКН не вызвало никакой реакции в обществе. И это симптом.

Была без радости любовь,

Разлука будет без печали.

Александр Михайлов

https://www.сайт/2016-07-26/evgeniy_savchenko_o_prichinah_likvidacii_narkokontrolya_i_vozmozhnyh_posledstviyah

«Для второго генерал-лейтенанта в ГУ МВД места нет»

Евгений Савченко – о причинах ликвидации наркоконтроля и возможных последствиях

ФСКН, знаменитый наркоконтроль, ликвидирована с 1 июня 2016 года указом президента РФ Владимира Путина. Люди и активы ведомства переданы в структуру МВД, и на сегодня в Челябинской области уже начинает работу новое подразделение в рамках полицейского главка - управление по контролю за оборотом наркотиков. Однако в этой структуре не нашлось места руководителю бывшей наркополиции, генерал-лейтенанту Евгению Савченко. В интервью сайт Евгений Юрьевич рассказывает о своем отношении к реформе и подводит итоги 13 лет существования наркоконтроля.

- Евгений Юрьевич, насчет ликвидации ФСКН есть мнение, что наркоконтроль был неэффективен.

Моя точка зрения - ту компетенцию, для которой когда-то создавали наркоконтроль, эта структура выполняла эффективно. Главной нашей задачей была борьба с организованной наркопреступностью. Любая ликвидация организованной группы наркоторговцев - это одновременно профилактика появления десятков, а то и сотен мелких наркогрупп, это профилактика распространения наркотиков, так называемого «одноклеточного сбыта», хранения. В чем особенность организованной наркопреступности? Борьба с ней на две трети должна состоять из негласных оперативно-розыскных мероприятий. И, таким образом, выявление и пресечение не так хорошо видны простому человеку, как действия других силовых структур. В отличие от классических примеров - вот идет по улице пьяный, его наряд задержал, все это увидели, вот реакция, все оценили - у нас было не так, особенно в крайние годы, когда набрал масштаб бесконтактный сбыт, когда начали работать не зарегистрированные на территории области курьеры. Одни снимали квартиры, другие приезжали-продавали, наличными деньгами никто не пользовался, в ход шли банковские карты, расчеты через интернет, диспетчеры всего этого процесса сидели за пределами области, а зачастую и за рубежом… Да, преступность не признавала ни административных, ни государственных границ. Словом, сложная система, которую с кондачка не возьмешь.

- Челябинская область - пограничная, к нам идут наркотики из-за рубежа…

Поэтому для работы выстраивались межрегиональные группы с подчинением центральному аппарату ФСКН, параллельно строилась система своих официальных представителей за границей, чтобы напрямую работать с иностранными коллегами. Понимаете, одно дело, когда взаимодействие осуществляется через Интерпол - сначала наш Интерпол, генеральная прокуратура, потом соответствующие органы другой страны… пока еще до соседнего силового блока дойдет какой-либо запрос! Или свой офицер связи контактирует напрямую с каким-то ведомством, получает запрос, передает его напрямую, и начинается работа. Так вот успешно поработали в прошлом году с Китаем, где удалось ликвидировать целый завод по производству синтетики, провели несколько операций в Афганистане, где уничтожались уже не плантации, а лаборатории. Это все успехи от межведомственного, межгосударственного взаимодействия.

- Тогда почему об этих успехах никто не знает?

Смотрите. Вот пошел после 2011 года поток синтетики. Мы отработали методику борьбы с этой напастью, но речь-то тогда шла о так называемой «разбавленной», уже готовой к употреблению курительной смеси. А на последнем этапе своего существования мы уже начали работать с концентратами, с тем, что завозится сюда и уже в России распыляется на гигантские объемы. Я тоже читаю в последние годы критику нашей работы, мол, поначалу в год изымалось по 129 тонн наркотиков по стране, а последнее время - по 26-29 тонн. Хорошо, всё так. Но их, тех 129 тонн, две трети составляла марихуана, условная доза которой - 2,5 грамма, уголовная ответственность за ее хранение вообще начиналась с шести граммов. А что такое 26-29 тонн последних лет? Значительная доля там - концентраты наркотиков, у которых объем условной дозы - 2-5 тысячных грамма. Сколько это могло быть тонн той же «травки»?

Нельзя нашу эффективность оценивать такими абсолютными числами. Вот недавно в совместной операции ФСБ, челябинского УФСКН и полиции Китая было изъято свыше полутора тонн концентратов. На Южном Урале - порядка 50 килограммов, наш вклад был поскромнее. Но все равно нам с такими объемами даже нет повода особенно гордиться параллельным изъятием 100 килограммов «травы». Так что результативность у нас даже росла.

Но если так, то почему было принято решение о ликвидации наркоконтроля? Ведь выходит, что организация была очень успешной?

Да, так и есть. Мое мнение - возникли экономические проблемы у страны, настала необходимость сокращать издержки на госаппарат, оптимизировать системы управления.

- Потому что «Крым наш»?

С Крымом это не связано! Здесь ведь и пресловутые санкции, и конъюнктура рынка, роль играет многое. В результате - сокращения, перевод аттестованных сотрудников в неаттестованные. Наиболее серьезные сокращения мы пережили в 2015 году. 30 декабря 2014 года получили бумагу, предписывающую подготовить сокращения порядка 15% личного состава. Новый год я никому портить не стал, руководителей собрал 2 января. Они выдали свои предложения, но я их не послушал.

- А какая была альтернатива?

На совещании руководители мне предлагали забрать из каждого подразделения по чуть-чуть. Но тогда мы имели бы на каждом участке командира и по «полтора» сотрудника. А ведь кто-то болеет, кто-то уходит в отпуск, кому-то положен отдых после дежурства. Подразделения стали бы не боеспособны. Ситуацию осложнял еще один факт: уже к 2015 году почти половина людей у нас была без погон. Ни одного аттестованного водителя, охрана помещений - гражданская. Я вынужден был ставить в наряд офицеров, потому что доверить гражданским людям охрану хранящихся в зданиях оружия, наркотиков, просто не имел права. В итоге - серьезная перегрузка людей. И при каждом сокращении мы все меньше поневоле отвлекались «на улицу». Понимаю, гражданам хочется видеть наркополицию на улицах, но зачем нам дублировать коллег из ППС, ДПС, участковых? У нас оставались силы только на свою, узкую специализацию - организованную преступность.

Я принял решение сократить полностью несколько межрайонных отделов, усилив другие. Чтобы в области оставались полноценные структуры с оперотделами, следователями, экспертами - структуры, которые могли бы продолжать выполнять задачу. В результате из девяти межрайонных отделов мы «ужались» до пяти.

И сейчас в масштабах страны, по сути, принято такое же решение. Нас становилось все меньше, и, если штаты ФСКН в целом еще сократить, понятно, что мы не смогли бы эффективно работать. Поэтому с управленческой точки зрения решение президента мне понятно. Оптимизируются службы финансистов, кадровиков, тыловиков - ведь все это в МВД есть свое. Но зато костяк оперативно-следственных подразделений, влившись в полицию, сохраняет свою работоспособность.

Как вы относитесь ко второй масштабной реформе в силовом блоке России? К тому, что из МВД забирают в Национальную гвардию СОБР, ОМОН, самых боеспособных людей?

Сложности, конечно, возможны, но тут всё будет зависеть от организации взаимодействия между полицией и нацгвардией. Но ведь никто не закрыл НАК, национальный антитеррористический комитет. А функция этого органа - именно налаживание межведомственного взаимодействия, координация боевых подразделений. Есть свод сил всех правоохранительных органов, четко регламентирован порядок взаимодействия. Да, реформа. Но Росгвардия в любом случае вливается в НАК, так что взаимодействие там внутри выстроят.

А сама Российская или Национальная гвардия вообще, по вашему мнению, нужна? Ведь были же Внутренние войска, так же не подчиненные руководству МВД на местах.

Логика в этом новшестве есть. Во-первых, в большинстве стран, которые сегодня принято называть развитыми, категорически запрещается участие армии во внутренних локальных конфликтах. Незаконными формированиями во всем мире занимаются именно подразделения вроде национальной гвардии. Наши внутренние войска во многом уже автономны и самодостаточны. А то, что к ним присоединены «разрешители», лицензионно-разрешительные отделы МВД, и вневедомственная охрана - тоже понятно. Это сделано, чтобы не допускать распространения частных армий, замаскированных под те же ЧОПы.

Слияние ФСКН и полиции не приведет к изменению специфики? Ведь ОБНОНы МВД занимались немного другой стороной наркопроблемы, как раз-таки «улицей».

Ну, начнем с того, что ОБНОНов в управлениях МВД в принципе не должно было быть. Все существующие подразделения - это личная инициатива руководителей. На момент начала нашей ликвидации специалистов по наркотикам в ГУ МВД по Челябинской области было не больше 30 человек на весь регион. В основном же работали сотрудники уголовного розыска. Мне сложно сейчас говорить, какую задачу поставят моим коллегам. Ведь в президентском указе изначально прописывалась упрощенная форма перевода аттестованных сотрудников.

Мы надеялись, честно говоря, что будет создано что-то вроде транспортной полиции - специализированная, независимая структура в составе МВД. То есть просто нас передадут как есть. Для дела оно бы было эффективнее.

Ведь коль скоро две трети борьбы с организованной преступностью - это негласные методы, надо обладать соответствующими возможностями. У нас были свои секретные службы, свой спецназ, свои следователи - словом, наркоконтроль выполнял полный цикл работы. На днях были утверждены штаты подразделения в составе ГУ МВД. По сути, оно представляет из себя оперативное управление. Следователи - отдельно, секретная служба - отдельно. Командирам сложнее будет организовать на должном уровне работу, потому что надо будет преодолевать еще и внутренние барьеры, а к тем же секретчикам обращаться «в порядке живой очереди». Это не смертельно, это просто значительно сложнее, новым командирам надо будет проявить большую управленческую мудрость.

- Но ведь и раньше было какое-то межведомственное взаимодействие? Вы сотрудничали с ФСБ, с полицией.

Обязательно взаимодействовали. Например, задержания низового слоя любой орггруппы всегда лучше проводить с помощью коллег из МВД. Потому что, когда преступника берет участковый или наряд ППС, это не вызывает у верхушки ОПГ особого беспокойства, они не понимают, что стали объектом системного внимания. А вот если наркоторговцы узнают, что на них охотится ФСКН… Преступники ведь тоже знают, что мы системны, но нас мало. Много раз наши оперативники перехватывали целые архивы, базы данных, которые вели на нас разные группировки. Преступники пытались переписывать наш автотранспорт, выставлять контрнаблюдение, фотографировать наших сотрудников. Мы все-таки были ограничены в людях и средствах: доходило до того, что в межрайоных отделах сотрудники не использовали автомобили, закрепленные за ними, потому что жулики эти машины уже знали. Приходилось одалживать машины у друзей, родственников, использовать личный транспорт. Словом, в таких условиях «низовая» реализация всегда была удобнее силами МВД. Где-то нам шли навстречу, где-то не могли помочь. Сегодня у МВД появился хороший козырь: барьер между разными ведомствами убран, это плюс. Главное, чтобы не было барьеров внутри самого главка.

- Могут ли сейчас начать притеснять, зажимать ваших бывших подчиненных?

Начнем с того, что до июля не было нового штатного расписания по этому новому управлению в ГУ МВД. Вся беда в том, что ликвидировали-то нас 1 июня, а принимать на службу в полицию фактически было некуда. Генерал Сергеев (Андрей Сергеев, начальник ГУ МВД по Челябинской области - прим. ред.), по крайней мере, поступил корректно по сравнению со многими другими регионами России. Принял людей, пусть на разные должности, разного уровня, показал, что они ему нужны. И устно пообещал парням, что как только будет «штатка», они будут переведены в новое управление и займутся своим делом.

Гораздо хуже в других регионах: я созваниваюсь с коллегами и узнаю, что оперов никуда не взяли, никаких вакансий не предоставили. Они были уволены по основанию «перевод», а их никуда не приняли. По данным Общественной палаты РФ, зависло 16 тысяч человек. Сейчас эта проблема законодательно решена, идет прием сотрудников ФСКН в ГУ МВД. Фактически в ГУ МВД на Южном Урале переведены и приняты порядка 80% аттестованных сотрудников УФСКН.

- Нельзя не спросить: а сами вы не планировали продолжать работу уже в полиции?

То, что сформировано в составе главка - это, на нашем сленге, просто «служба». В УФСКН было несколько служб, вот в составе ГУ МВД создана оперативная служба по контролю за оборотом наркотиков с дополнительными штабными функциями. Потолок там - полковник, и генералу там делать нечего. Жаль, что в новой структуре почти не оказалось командиров среднего и низового звена управления ФСКН. Из моих заместителей в эту структуру попал только один. Из оперативных руководителей - только начальник Миасского межрайонного отдела перешел в полицию.

Все остальные начальники отказались от службы в органах внутренних дел, потому что им были предложены неруководящие должности или не соответствующие, на их взгляд, их компетенции.

Вот это больно, это командиры, выращенные за 13 лет, вышедшие из наркоконтроля, знающие «кухню», носители созданной в ФСКН школы. Такая ситуация, кстати, по всей стране. Но опять-таки мне грех обижаться: честно, я не знаю, как бы сам поступил на месте Сергеева.

- Ну да, принимать «варягов» или сажать на руководящие посты своих людей…

Да, это ведь вопрос и определенного доверия, и компетенции. Я сам взял бы или нет? Доверие формируется пониманием внутренней компетентности человека, и, если я не понимаю его уровень, вряд ли принял бы такого. У нас вся эта ликвидация, благодаря решениям полицейского генерала, прошла все-таки нормально, не как в большинстве своем по РФ. Да, люди в чем-то потеряли, но их все-таки взяли. Теперь у них есть возможность доказать свой профессионализм и вырасти вновь.

Евгений Юрьевич, вам не впервой переживать ликвидацию ведомства. Наркоконтроль ведь строился на базе ликвидированной налоговой полиции.

Вы правы. Но в процессе ликвидации налоговой полиции в 2003 году пострадали в первую очередь оперативники. Многие ушли тогда как раз в МВД, так что неправильно говорить, что костяк ФСКН - это налоговые полицейские. У нас в первые годы порядка 70, наверное, процентов оперативников были как раз выходцами из милиции! Тогда тыловые службы остались на своем месте, следователям, конечно, пришлось переучиваться с налогов на наркотики - столько нюансов необходимо учитывать, чтобы доказать именно организованную группу в этом сегменте преступности! А эксперты? Это по жизни люди с воспаленными глазами, на них молились и божились и оперативники, и следователи! Так вот, пострадала при переформировании налоговой полиции в ФСКН как раз оперативная составляющая: «налоговые» опера ушли в МВД, взамен пришли ребята в основном из ОБНОНов. Кстати, большинство именно обноновцев в первый же год наркоконтроль и покинули.

И новый костяк составили парни из уголовного розыска - прижились те, кто раньше занимался убийствами, угонами. ОБНОН же был ориентирован на другого рода преступления, многие просто не понимали, для чего нужны такие тонкости - длительная разработка объекта, тщательная подготовка, сбор доказательств. Нас же с самого начала сиюминутный «галочно-палочный» результат не волновал, задачей было выйти на всю цепочку, ее разобрать - и тогда уже ликвидировать.

- Сегодня противоположная ситуация: опера почти все перешли в полицию. А другие специалисты? Те же эксперты?

Экспертов всех сразу забрали, это же специалисты самого высокого уровня, их всегда остро не хватает любой службе! У нас всегда уделялось внимание именно материальной базе экспертного отдела, мы помогали и МВД, и ФСБ. Пострадали тыловики, кадровые службы. Часть следователей - у них будут проблемы с узкой специализацией, а теперь им придется расширять свой кругозор.

Вы начинали в налоговой инспекции, служили в налоговой полиции, потом - 13 лет в наркоконтроле. Наверное, сильный стресс - оказаться вдруг без погон?

Ну, хорошо, что прошел в свое время через ликвидацию налоговой полиции. Опыт психологический есть, есть «прививка». Внутренне тяжело конечно: пытаешься поддерживать боевой дух, как-то подавать пример, а сам понимаешь, что в этой ситуации даже ты ничего сделать не можешь. Там не хватает денег на ремонт, там на специзделия, здесь надо списать автомобиль… Даже мой служебный автомобиль уже года два подлежал списанию. Когда у нас принимали автопарк, комиссия удивилась: неужели на этом ездил начальник управления? Так что, когда все закончилось, стало где-то легче.

- Но получается, вы всех перевели в полицию, а сами оказались на «гражданке».

Но я ведь прекрасно понимаю, что для второго генерал-лейтенанта в ГУ МВД места нет. Андрей Федорович (Сергеев - прим. ред.) спрашивал, желаю ли я продолжить службу. Желание-то, конечно, есть! Но что мне может предложить руководство МВД? Я читал, многие СМИ обсуждали вопрос, что мне предлагал Сергеев. Но Сергеев не компетентен что-либо мне предлагать! Даже руководство МВД не компетентно. У меня была указная должность, то есть назначить меня куда-то или снять мог только президент.

Очень теоретически руководство МВД могло предложить мне работу начальником ГУ МВД, заместителем где-нибудь. Но - чисто теоретически.

Но я же ясно понимаю уровень ответственности начальника регионального управления! Огромное количество подразделений со своими задачами, со своей спецификой, со своими требованиями. Уж там-то я точно был бы максимально некомпетентен. Но в любом случае руководство министерства внутренних дел ничего мне не предлагало, и мне ничего не оставалось, как уходить на пенсию.

- Вы, наверное, уходили на пенсию не в «никуда», вели какие-то переговоры?

Можно верить, можно нет, но я до последнего занимался трудоустройством своих сотрудников. Я исходил из позиции очень простой: если командир побежит вести переговоры о своей судьбе, это приведет только к панике. Поэтому я не бегал по кабинетам и никого не просил, не ходил к Борису Александровичу (Дубровскому, губернатору Челябинской области - прим. ред.). Я просто нескромно верил в свою компетенцию. Жизнь показывает, что такая позиция оправдана. Часть людей пристроены, я теперь тоже.

- Как-то официально прощались?

31 мая мы с руководителями вскладчину устроили прощание в одном ресторанчике. Никаких бюджетных денег, все из своего кармана. Мне понравилось, что все договорились: не давать никаких оценок ситуации. А атмосфера у нас всегда была рабочая. Мы сделали на свои деньги памятные буклеты с историей управления, заказали их в типографии, обменялись контактами.

Вы вторую неделю - советник губернатора. Чем будете заниматься в этой должности? Все-таки гражданская служба, приказы, как в армии, раздавать нельзя.

Так и приказывать особо некому. Я пока только размыто могу обозначить: рутинно-административная работа с элементами режимной деятельности, что не позволяет её публично конкретизировать. Фактически выступаю экспертом вместе с группой не подчиненных мне лиц в определенных сферах управленческой деятельности.

Если навскидку - вам нужно работать с теми же коллегами. Полиция, МЧС, управление по взаимодействию с силовиками…

Мне как советнику нужно будет, думаю, контактировать со всеми должностными лицами, не только силового блока. С главами муниципальных образований, например. Мы ведь и в наркоконтроле работали не только с силовиками! Антинаркотическая пропаганда - здесь и образование, и здравоохранение, и спортсмены, и культура…

Я просто пока не могу конкретизировать. Но сами знаете, у нас в стране много принимается качественных решений. А вот их исполнение - хромает. И вот нужно сделать так, чтобы каждый понимал: и за хорошее, и за плохое воздается, и в управленческой среде тоже. Нужно, чтобы от команды до реагирования на нее проходило как можно меньшее времени.

- Возникает ассоциация, что чиновники будут скоро пугать друг друга: «К нам едет ревизор губернатора!»

Нет, я же говорил: я не буду никем командовать. Моя задача способствовать повышению эффективности работы в определенных сферах управленческой деятельности региональной исполнительной власти. Я скромный советник, у меня зарплата сейчас меньше, чем пенсия, а генеральская пенсия - чуть больше 50 тыс. рублей.

Если резюмировать: работа ваших коллег в новом ведомстве будет более эффективной? Или полагаете, что сможете сказать: «А мы сделали бы лучше!»?

Я должен быть политкорректным. Я понимаю, что сейчас пойдет неизбежный и болезненный процесс притирок. Хочется, чтобы все было хорошо, хочется, чтобы работали эффективно. Я всегда открыт для общения, как и каждый из командиров. Главное, чтобы как можно быстрее прошла адаптация. А для этого нужно, чтобы как можно конкретнее были бы сформулированы цели и задачи. Не хочу делать прогнозов, не хочу никого обвинять, я вообще этого не имею права высказывать даже в кругу семьи.

- Кстати, а как пережила уход на пенсию ваша семья?

Понимаете, двояко. Во-первых, внутреннее облегчение у супруги. У меня приближался процесс ротации, меня пора было куда-то посылать служить в другое место. Я в любом случае крайний год служил в Челябинской области в качестве руководителя УФСКН. А переезд, согласитесь, для семьи всегда большой стресс. Здесь знакомые, друзья. могилы родителей. Во-вторых, меня стали чаще видеть дома из-за вынужденного отпуска и времени, когда чуть-чуть побыл просто пенсионером. С другой стороны, в финансовом плане, конечно, стало сложнее, но это не главное в жизни. Мою мудрую жену больше волновало, как мы куда-то уедем, дети маленькие, как они устроятся. А сейчас она немного успокоилась: муж - работающий пенсионер, и мы никуда не собираемся уезжать (смеётся ).

Президент Владимир Путин подписал указ, которым упразднил Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) и Федеральную миграционную службу (ФМС). В структуре МВД упраздненные ведомства будут именоваться как Главное управление по вопросам миграции и Главное управление по контролю за оборотом наркотиков.

Эксперты склоны полагать, что упразднение ФСКН неслучайно. Ранее 31 марта испанский суд принял решение о заочном аресте и объявлении в международный розыск замдиректора ФСКН России Николая Аулова. Его подозревают в сотрудничестве с организованной преступной группировкой, возглавляемой криминальным авторитетом Геннадием Петровым.

В ведомстве подчеркнули, что вывод испанского суда о причастности Аулова к ОПГ делался на основании телефонных переговоров и потому некорректен, так как надлежащая фоноскопическая экспертиза не проводилась.

Председатель Союза общественных организаций «Россия без наркотиков» Владимир Иванов заявил НСН , что упразднение ведомства ― вынужденная мера, направленная на сохранение авторитета службы.

«Это, скорее всего, вынужденный шаг. Несколько дней назад заместителя директора ФСКН объявили в международный розыск по подозрению в организации наркотрафика. Я думаю, что это правда. По мироустройству, после такого заявления директор службы должен был бы сразу подать в отставку, а ведомство должно быть сразу распущено. Думаю, это попытка сохранения лица. Кроме того, это доказательство того, что ФСКН вышел из доверия, служба не решает государственных вопросов, а занимается криминальными делами», ― сообщил в беседе с НСН Владимир Иванов.

По его словам, одной из причин, по которой в свое время была создана ФСКН, стал тот факт, что сотрудники МВД, занимавшиеся борьбой с распространением наркотиков, скатились к тем преступлениям, в которых сейчас обвиняют многих представителей ФСКН.

«Сейчас ФСКН утратила доверие. Множество сотрудников службы задержаны за распространение наркотиков. В прессе появились публикации, касающиеся того, что наркополицейские участвовали в пытках и избиениях задержанных», ― заметил Иванов.

Пять-шесть лет назад в России отмечался спад употребления наркотических веществ, однако сейчас, как отметил председатель «России без наркотиков», ситуация заметно ухудшилась: прекратилась профилактика, СМИ утратили интерес к данной проблеме.

Впрочем, Владимир Иванов выразил надежду, что МВД приведёт в порядок упразднённую службу и возьмёт под контроль ситуацию с оборотом наркотиков в государстве.

Напомним, Госнаркоконтроль был образован в 2003 году путем выведения Государственного комитета по противодействию незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ из состава МВД и передачи ему личного состава и материальной базы упраздняемой налоговой полиции.

Источник РБК, близкий к руководству ФМС, ранее подчеркивал, что возражать будет и глава ФМС Константин Ромодановский. Собеседник РБК в Кремле отмечал, что никаких решений не принято.

Позднее в Кремле . Один из собеседников РБК в силовых структурах уточнял, что Путин поручил Совету безопасности дополнительно проработать предложение по упразднению ФМС. При этом, говорил источник, в СовбезеРомодановский может рассчитывать на поддержку своего сослуживца по управлению собственной безопасности ФСБ — нынешнего директора ФСКН Виктора Иванова, а также постоянного члена Совбеза Бориса Грызлова.

31 марта 2016 года о том, что Путин с Совбезом обсудит вопрос упразднения ФМС, . Собеседники издания рассказывали, что вопрос ликвидации ведомства был передан на доработку в Совбез в феврале 2016 года и на заседании может быть объявлено о его решении. Близкий к руководству ФМС источник сообщал, что основные функции ведомства могут передать ФСБ или МВД. Также он говорил, что предлагается установить для этих преобразований трехлетний переходный период. Собеседник отмечал, что главной причиной затеваемой реформы является необходимость экономии бюджетных средств.

ФМС стала самостоятельным подразделением в 2004 году, когда ведомство вышло из состава МВД. В последние годы в ФМС жаловались, что служба не входит в число правоохранительных органов и не обладает функциями, необходимыми для работы с мигрантами, объясняет собеседник РБК в ФМС. На прошлой неделе о недостатке полномочий на круглом столе в Общественной палате говорила замначальника отдела мониторинга департамента по организации работы с иностранными гражданами ФМС Надежда Воронина.

В компетенцию ФМС входили вопросы предоставления гражданства, выдача виз на въезд в Россию, оформление и выдача паспортов гражданам Российской Федерации, депортация и запрет на въезд для нарушителей миграционного законодательства. Руководство ведомства состоит из представителей силовых органов. Трое из восьми замов Ромодановского — выходцы из органов госбезопасности, как и он сам, еще трое — выходцы из МВД.

Президент фонда «Миграция XXI век», бывший замдиректора ФМС Вячеслав Поставнин в разговоре с РБК заметил, что решение о слиянии ведомств напрашивалось давно, поскольку в последнее время часть функций миграционной службы получило Министерство внутренних дел. «ФМС исчерпала себя и упала, как созревшее яблоко, в объятия МВД», — рассказал Поставнин.

Статс-секретарь, первый заместитель руководителя ФМС Екатерина Егорова в разговоре с РБК уточнила, что решение о слиянии ведомств было предсказуемо, поскольку вопрос обсуждался в течение некоторого времени. Егорова заметила, что обсуждать технические детали слияния можно будет после публикации указа президента, который станет «отправной точкой для организации работы».

Тогда же можно будет говорить о том, произойдут ли сокращения сотрудников ФМС, подчеркнула Егорова. Основное направление слияния, по ее словам, задаст министр внутренних дел Владимир Колокольцев, а детали будут решаться на рабочем уровне. Судьбу нынешнего главы ФМС Константина Ромодановского будет решать Владимир Путин, уверена Егорова.

Судьба ФСКН

Вопрос о слиянии ФСКН и МВД также обсуждался больше года. Как РБК со ссылкой на источник, близкий к администрации президента, против ликвидации ФСКН был глава ведомства Виктор Иванов. Бывший заместитель руководителя администрации президента, Иванов долгое время старался отстоять право на существование службы, пытаясь расширить сферу влияния ведомства и расширить специфику работы.

В частности, последние годы ФСКН хотела монополизировать сферу реабилитации и ресоциализации наркозависимых. Ведомство настаивало на выделении средств для реализации программы по реабилитации и ресоциализации наркозависимых. Программа предполагает объединение под эгидой ФСКН около 500 существующих в России реабилитационных центров, которые, как планировалось, будут иметь возможность получать гранты от государства для помощи наркозависимым. Полномочия оказывать финансовую и организационную поддержку реабилитационных НКО ведомство получило в августе 2014 года указом Владимира Путина.

До создания в 2003 году ФСКН борьба с наркотиками находилась в ведении МВД. Этим занималось Главное управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ГУБНОН). После расформирования были созданы антинаркотическое управление в структуре Главного управления уголовного розыска и спецотделы в регионах. Как писал «Коммерсантъ», после ликвидации ФСКН предполагается передать наркополицейских именно в подразделения угрозыска. Кроме того, обсуждается и возможность воссоздания ГУБНОН.